Обновление сделано 18 сентября 2022

 

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ПУТЬ К РОССИИ

 

У России нет в мире искренних доброжелателей… Русский народ может надеяться только на Бога и на себя.

Иван Александрович Ильин

 

Новый Мировой Порядок будет строиться против России, на руинах России и за счёт России.

Збигнев Бжезинский

 

 

Глава сороковая. Неслучайное одиночество современной России

Вся индоевропейская история – со всеми её тремя великими эпохами, с её трагическим расколом на сатэм и кентум – это всё был один сплошной путь по направлению к России.

Все индоевропейские варианты раз за разом отсеивались – некоторые как ошибка или даже как мусор; некоторые – в качестве образца того, как не надо жить. Были случаи обрушения всего достигнутого, по причине неудачного географического положения… Причины могли быть всякие.

Начиная с какого-то времени, выяснилось, что наилучшим образом индоевропейская – она же арийская идея! – сохранилась только у славян и у древних литовцев. Когда-то это были силы – равные по степени своего могущества, но затем литовцы не выдержали этой гонки и почему-то отодвинулись в сторону.

Но затем и в Славянском мире получилось то же самое, что получалось и у всех остальных: все славянские народы сошли с дистанции, и остался лишь один Русский народ, к которому примкнули некоторые белорусы и некоторые из малороссов…

И теперь Русский народ пребывает в полном одиночестве, образуя единственную в своём роде Русскую цивилизацию, являющуюся единственным прямым наследником тех первоарийцев из совместной дельты Рейна и Мааса, которые додумались когда-то складывать моноконсонантные корни в биконсонантные.

Изредка находятся, впрочем, отдельные личности, а иногда и целые группы людей из других миров, которые сочувствуют Русскому народу. Это могут быть любые славяне, довольно часто – немцы; в сущности, такими людьми могут быть представители почти любой национальности: французы, бразильцы, англосаксы… Про народы бывшего Советского Союза я вообще не говорю – могут быть и они…

Не сомневаюсь, однако в том, что, когда дойдёт до беды и сатанинский Западный Мир начнёт рушиться, таких людей станет во много раз больше, и многие – может даже, мерзавцы и русофобы! – побегут выживать в эту самую Россию. Ведь не в Китай же им ехать спасать свои шкуры, и не в Африку…

Но пока что Россия и Русский народ одиноки, и ждать помощи им неоткуда.

Моё отношение к Славянскому миру и к Славянскому варианту индоевропейского развития: это почва, на которой должно было вырасти что-то самое лучшее, и этим лучшим вариантом оказалась Россия.

Всем остальным приношу свои извинения, потому что я человек мягкий и неконфликтный, но это так.

 

Как говорится: избави, боже меня от друзей, а от врагов я и сам избавлюсь! У славян сейчас объявилась такая группа поддержки, что это – хуже любых врагов.

Краткий пересказ того, что говорят о славянах специалисты по альтернативной истории и столь же альтернативной лингвистике, я воспроизведу с некоторыми преувеличениями и с чем-то вроде чёрного юмора:

 

– Славяне и русские были бы совсем полным дерьмом, если бы не их древняя связь с индийцами, которые когда-то обратили на этих ничтожных людишек своё внимание. Вот даже и в санскрите есть много похожих слов, вот даже и некоторые наши русские реки названы в честь индийских богов. Вот потому-то мы чего-то и стоим! Не будь Индии, мы бы, конечно, просто пропали. Индия – это же так круто! И это такая большая честь для нас, что мы на неё похожи!

– Индоевропеистика – это вспомогательная наука, находящаяся на службе у германистики. Поэтому, рассуждая о славянах и о Русском народе, нужно доказать, что их существование может быть полезно германцам. Для этого нужно почаще говорить, что среди славян бывают иногда нордические люди, а свастика – это, мол, ещё и древний славянский символ, а не только германский, да и Гитлер был, в сущности, хорошим парнем, и он вовсе не желал зла Русскому народу, а хотел просто освободить его от еврейских большевиков… Вот даже и знаменитый атаман Краснов – уж на что был чисто русским человеком, генералом, интеллектуалом, писателем – а и то ведь пошёл воевать за Гитлера!

– Нас не пускают в Европейскую цивилизацию, говорят, что мы хуже и ниже, а ведь мы – часть Европы! И это же так несправедливо! Мы тоже хотим быть европейцами, а европейцы не любят нас почему-то и за своих почему-то не принимают… Получается какое-то недоразумение, и его нужно бы исправить! Надобно так угодить им, чтобы они нас всех после этого полюбили. Вот мы индоевропеистику для этого и приспособим: мы докажем нашим старшим братьям, что и мы чего-то стоим, и мы ещё послужим им, и докажем свою верность!..

 

И это ещё далеко не самые гнусные рассуждения о славянах и русских. Существуют мнения намного более зловещие. Просто я не хочу пересказывать их. Ведь пересказывать – это значит озвучивать. А озвучивать идеи всяких сволочей – это означает работать на этих самых сволочей, помогать им.

 

Про Индию я уже говорил: не было у славян контактов с Индией никогда, и никакие реки у нас в честь индийских богов не назывались. Это всё чистая ложь и отработка одного из направлений борьбы против России.

Нельзя понимать индоевропеистику как вспомогательную науку для изучения Индии – это так же точно аморально, как и использование индоевропеистики для пропаганды превосходства германцев над всеми остальными людьми.

Неужели непонятно, что подобострастные упоминания Индии, которая оказала якобы какую-то там честь славянам или русским – это невообразимо стыдно?!

Получается, что мы только тогда чего-то стоим, если нам отводят второстепенную роль то возле Индии, то возле Великой Германии с нордическими немцами и с Гитлером?

 

Про Гитлера и говорить не хочется!

Я не знаю, ошибся ли атаман Краснов, когда пошёл на службу к Гитлеру или это у него был злой умысел, но бóльших негодяев, чем нынешние последователи атамана Краснова (с которыми я сталкивался лично), я в жизни своей не видел.

А что касается того, что индоевропеистика сейчас очень и очень жёстко ставится в рамки вспомогательной науки, раболепно восхваляющей всё германское, скажу так:

– Я в услужение германцам не нанимался. Пусть ищут себе других холуёв!

 

Насчёт Европы, в которую нас не пускают… Тут уместно вспомнить, как один высокий вельможа кричал однажды Ломоносову: я тебя, мол, отстраню от академии!.. А Ломоносов ему ответил примерно так:

– Никак это невозможно отстранить меня от академии. Вот разве что я сам отстраню от себя академию – если захочу!

И правильно он сказал: тогда ведь вся академия из одного Ломоносова и состояла.

И так же точно и с отстранением России от Европы. Это только мы можем отстранить Европу от себя, а не она нас!

А вот ещё одна мысль от русского философа Ивана Александровича Ильина (1853-1954):

 

Живя в дореволюционной России, никто из нас не учитывал, до какой степени организованное общественное мнение Запада настроено против России и против Православной Церкви. Мы посещали Западную Европу, изучали её культуру, общались с представителями её науки, её религии, её политики и наивно предполагали у них то же самое дружелюбное благодушие в отношении к нам, с которым мы обращаемся к ним; а они наблюдали нас, не понимая нас и оставляя про себя свои мысли и намерения…

 

Я думаю, Ильин слабо выразился, потому что он не понимал тогда ещё того, что мы только сейчас начинаем понимать: они нас ненавидели ещё в те времена. НЕНАВИДЕЛИ – это точное слово.

Между прочим, Ильин – нордический человек. И отец и мать у него были такими же. Причём мать – немка! Это и есть то самое, о чём я говорил: Русскую цивилизацию могут украсить многие народы, в том числе и кентумные. Если вольются в неё. И такой эпизод в истории славян уже был, и я о нём расскажу позже…

 

А теперь – история.

 

 

 

Глава сорок первая. Протославяне, праславяне, славяне и русские

Термины ПРОТОСЛАВЯНЕ и ПРАСЛАВЯНЕ у всех на слуху, но я сразу же предупреждаю: в моём изложении эти термины имеют именно то самое значение, которое я им присвоил, и это значение может отличаться от чьих-то других мнений. А общепринятое мнение таково: это совершенно одно и то же: хочешь, говори ПРОТОСЛАВЯНЕ, а хочешь – ПРАСЛАВЯНЕ. Поскольку это синонимы, то какая разница ПРОТО- или ПРА-? Тем более, что это никому не нужно!

Значение, которое я приписал этим терминам, это предварительное условие всех моих рассуждений: ПРОТО- – это то, что было раньше, чем ПРА-, а ПРА- – то, что было позже, чем ПРОТО-.

 

Даю определение термину ПРОТОСЛАВЯНЕ. Это некая группа индоевропейцев (арийцев) Средней эпохи, которая представляла собою либо отдельное племя, либо (и это – скорее всего!) группу нескольких близкородственных племён.

Впервые ПРОТОСЛАВЯНЕ выделились из общеиндоевропейского массива к тому времени, когда арийские племена перестали обитать на берегах одного только Рейна с его притоками и продвинулись через горы в Центральной Европе к истокам Дуная, после чего пошли далее вниз по течению этой реки.

Конечно же, у ПРОТОСЛАВЯН была какая-то своя жизнь ещё и на том этапе, когда они жили на Рейне, когда они ни в какие Альпы ещё не поднимались и когда они ни о каком Дунае ещё и знать не знали. Было бы очень интересно проникнуть в тот период их предыстории. Не сомневаюсь, что такую работу можно было бы проделать с помощью лингвистических изысканий. Тот, кто осилит эту задачу, должен быть равен по своему мастерству Бурмистровичу и Горнунгу одновременно. Или даже превосходить их… Но это дело далёкого будущего.

Пока же, мы можем уверенно говорить лишь о том времени, когда ПРОТОСЛАВЯНЕ окончательно выделились, выйдя к низовьям Дуная, в нечто обособленное. Иными словами, в нижнем течении этой реки, ПРОТОСЛАВЯНЕ и почувствовали впервые свою особенность. Как эти люди сами себя называли – этого мы никогда не узнаем, поэтому выражение ПРОТОСЛАВЯНЕ следует признать не только условным рабочим термином, но и вообще – единственно возможным словом.

 

Насчёт хеттов. Достоверно известно, что ближайшими родственниками ПРОТОСЛАВЯН были анатолийцы – то есть хетты, лувийцы, карийцы, лидийцы и другие племена, о которых я писал выше. Слово «хетты» – это теперь некая условность, короткий термин, которым называют всех анатолийцев. Так вот, эти условные хетты, по моему мнению, отделились от Индоевропейского мира в период между 3000-м годом до нашей эры и 2500-м до нашей эры.

 

Раскол по сатэмно-кентумному признаку случился среди индоевропейцев уже после отделения хеттов. Когда это событие произошло, все индоевропейцы-арийцы жили только в бассейнах двух рек – Рейна и Дуная, и никто, кроме хеттов, никуда ещё не уходил…

 

А если кто и уходил, то не возвращался, а просто исчезал где-то, и мы об этих редких уходах сейчас можем только догадываться: мол, такие редкие случаи случались когда-то и в таком-то африканском, сибирском, индокитайском, северо- или южноамериканском племени просматривается древнее соприкосновение с теми ранними индоевропейцами-арийцами, которые когда-то легкомысленно ушли в Большой Мир, оторвавшись от своих собратьев.

 

И вот в этом рейнско-дунайском объединении ПРОТОСЛАВЯНЕ оказались в сатэмной зоне.

Позже они преобразовались в ПРАСЛАВЯН.

Ещё позже – в СЛАВЯН.

Ещё позже возникла Русская нация.

 

Итак, ПРОТОСЛАВЯНЕ и СЛАВЯНЕ – это не одно и то же, и путать эти два понятия совершенно недопустимо. К сожалению, многие серьёзные исследователи (Виктор Владимирович Мартынов – куда уж серьёзнее!) не видят никакой разницы между этими терминами и безбожно путают их.

Пользуясь случаем, заявляю и другое: никаких РУСОВ в те времена не было и быть не могло. Это ложный этноним, и я писал об этом выше – в 24-й главе.

 

Есть такое рассуждение: если уж хетты наши родственники, то до кучи можно туда же свалить и этрусков! Всё равно ведь чёрт их там разберёт, чем они друг от друга отличаются, а так польза хоть какая-то от них будет…

Спасаю индоевропеистику и славистику и от этой напасти: от утверждения о том, что, мол, ЭТРУСКИ – это наши родственники, потому, что в их названии якобы содержится корень РУС. Это не так! Этруски не родственники славян и русских. Неизвестно даже, индоевропейцы они или нет. Я когда-то пытался вникнуть в тайны этрусского языка и вот какое очень осторожное предположение выдвинул:

Это всё-таки потомки индоевропейцев-арийцев, но они отделились от Индоевропейского мира очень давно – гораздо раньше хеттов. Я думаю, что это произошло ещё в те времена, когда арийцы полностью освоили Рейн и только-только собирались двинуться дальше по Дунаю. Предки этрусков отделились от остальных арийцев в Альпах и после этого, живя в горной местности, оказались в длительной изоляции от Индоевропейского мира. Там же они соприкоснулись и с какими-то неиндоевропейскими народами и испытали на себе их воздействие – расовое и языковое.

 

ПРОТОСЛАВЯНЕ затем стали, держа от себя Карпаты по правую сторону, медленно передвигаться на север и, в конце концов, оказались на территории нынешней Восточной Германии…

 

И, начиная с этого момента, мы их называем ПРАСЛАВЯНАМИ.

Тогда же и образовалось то, что я назвал Тройственным Союзом: когда ПРАСЛАВЯНЕ, прагерманцы и пралеттолитовцы создали мощный племенной союз. Затем прагерманцы ушли из этого союза в Скандинавию, и ПРАСЛАВЯНЕ остались в племенном союзе с пралеттолитовцами. Тогда же к ним примкнули на какое-то время ПРАТОХАРЦЫ.

Я уже писал, что недопустимо употреблять термин БАЛТЫ, БАЛТИЙСКАЯ группа. Правильно говорить только ЛЕТТО-ЛИТОВЦЫ (то есть латыши и литовцы). Дело в том, что литовцы и латыши, хотя и индоевропейцы (да ещё и сатэмные!), но это всё же разные ветви, которые просто сильно сблизились между собою. Так вот, ПРАСЛАВЯНЕ вступили в тесный контакт именно с предками литовцев, но не латышей. Контакт с предками латышей был всегда и никогда не прерывался, но всё же связи с предками литовцев у ПРАСЛАВЯН и СЛАВЯН почему-то получались более тесными.

Какая-то идея очень сильно объединяла именно ПРАСЛАВЯН и предков литовцев, но какая именно – я не знаю. Тайна. Не сомневаюсь, впрочем, что это было как-то связано с их верованиями.

И потом предки литовцев вышли из этого племенного союза и отправились странствовать на Балканский полуостров, а некоторые даже зашли и в Малую Азию. По мнению Горнунга, предки литовцев провели там пятьсот лет. На Балканском полуострове остались гидронимы литовского происхождения, в современном албанском языке есть слова литовского происхождения, а в литовском – албанского… На время балканского путешествия литовцев ПРАСЛАВЯНЕ почти забыли о них, и языковые контакты сошли на нет. Потом литовцы вернутся в Прибалтику (а они все пятьсот лет помнили, откуда они, и, видимо, даже и поддерживали связь с покинутыми землями), и у литовцев начнутся контакты не с ПРАСЛАВЯНАМИ, а со СЛАВЯНАМИ, но об этом – позже.

 

Важно ещё вот что: никогда не существовало так называемого «славяно-балтского языка», от которого якобы произошли и славянские языки, и летто-литовские. Это не моё открытие, но оно произошло на моей памяти: когда я учился в университете, нам рассказывали, что славяно-балтское единство было, а когда я много лет спустя спросил своего бывшего преподавателя Владимира Ивановича Дегтярёва насчёт славяно-балтов, он объяснил мне, что теперь появились доказательства того, что славяно-балтского языкового единства не было и быть не могло. Это мнение является сейчас в науке, как кажется, общепризнанным.

 

Оставшись в одиночестве, ПРАСЛАВЯНЕ стали испытывать, как мне представляется, некие сильные опасения насчёт своей дальнейшей участи, и у них возникла потребность вступить в племенной союз с какими-то другими племенами. Тут-то они и встретили ВЕНЕТОВ – италийскоязычное племя из кентумной зоны.

Общепризнанным считается, что основное место обитания ВЕНЕТОВ – северные берега Адриатического моря. Но Европа не такой уж огромный континент, и расстояние от Словении и Венеции до Восточной Германии – не так уж велико.

Считаю важным отметить, что открытие о столкновении предков славян с неким италийским племенем, было сделано Виктором Владимировичем Мартыновым – великим русским лингвистом. Описывая то, как это случилось, он привёл множество примеров присутствия у современных славян италийских слов и употребил при этом такие термины:

ИТАЛИЙЦЫ и ИНФИЛЬТРАЦИЯ.

О том, что это были ВЕНЕТЫ, он не говорил, и самым первым, кто догадался, как называлось это италийское племя, был, насколько я понимаю, я, автор этой книги. Если выяснится, что это понял кто-то и до меня, то я, хотя и очень удивлюсь, но спорить не буду, а просто воздам должное тому, кто это понял. Но для меня важно то, что я додумался до ВЕНЕТОВ самостоятельно, и я горжусь этим.

 

ВЕНЕТЫ говорили на языке, похожем на латинский, и они были кентумным народом. Всякий раз, когда сталкиваются народы кентумного происхождения и сатэмного, неизменно побеждают последние – по причине какого-то таинственного превосходства, о природе которого я ничего не могу сказать определённого.

Можно выразиться по-другому: дунайские индоевропейцы-арийцы всегда побеждают рейнских. Такое у них свойство.

Так было и на сей раз.

 

Мартынов считал, что к славянам примкнули какие-то италийскоязычные племена (он не сказал какие) и оказали влияние на их язык. Он также отметил, что это было самым сильным влиянием на славян за всё время их существования на Земле.

Я передам его мысль, но с некоторыми поправками и в моей терминологии, а не в его. Столкнулись не италийцы и славяне, а ВЕНЕТЫ и ПРАСЛАВЯНЕ.

И было это примерно в 1200-м году до нашей эры.

 

Я уже писал, что термин ВЕНЕДЫ не является правильным и о нём нужно забыть. Если кто-то говорит всерьёз о Велесовой книге, как о ценном документе и об этих самых ВЕНЕДАХ, то это верный признак того, что это или провокатор, или идиот.

Только ВЕНЕТЫ!

Но и к термину ВЕНЕТЫ нужно относиться с осторожностью, ибо словом ВЕНЕТЫ назывались разные племена в Европе. Существовали кельтоязычные ВЕНЕТЫ, германоязычные ВЕНЕТЫ, иллирийскоязычные ВЕНЕТЫ. Те ВЕНЕТЫ, которые вступили в племенной союз с праславянами, были италийскоязычными. Именно по этой причине, я часто называю их просто италийцами. Это проще, чем каждый раз говорить «италийскоязычные венеты». Влияние этих ВЕНЕТОВ на праславянский язык я называю так же точно, как и Мартынов – италийским влиянием.

 

ПРАСЛАВЯНЕ тогда ещё ни в коем случае не были славянами. Им ещё предстояло дорасти до этого уровня.

И это было не военное столкновение и не инфильтрация, а дружественный племенной союз. Сошлись две силы, которые почему-то опасались за своё дальнейшее существование перед лицом других очень опасных сил. Нужно было срочно объединиться, чтобы стать сильнее. И они объединились.

Мартынов нигде не говорит прямо, что италийцев было меньше, а славян больше, но эта мысль просто понятна из его текста. Самому Мартынову это казалось до такой степени ясным, что ему даже и не пришло в голову высказаться об этом конкретнее… Думал и я так же, когда осенью 2005-го года начинал свою работу над этимологическим словарём русского языка, но где-то года через три после начала работы над словарём я вдруг с изумлением стал приходить к мысли, что италийцев было не так уж мало. В конце концов, я пришёл к выводу, что в этом племенном союзе было пятьдесят процентов ВЕНЕТОВ и столько же ПРАСЛАВЯН!

Это открытие очень сильно поразило меня. Я стал считаться с этим открытием и по-другому начал смотреть на италийский материал, который постоянно всплывал при моей работе со словарём, но…

Время шло, и я затем пришёл к ещё более невероятному открытию: при встрече италийскоязычных ВЕНЕТОВ и ПРАСЛАВЯН первых было больше, а вторых меньше.

Сначала я допускал такой расклад: первых – семьдесят процентов, вторых – тридцать. Но потом я схватился за голову от изумления и сказал сам себе:

 

– ВЕНЕТОВ было, как кажется, девяносто процентов, а ПРАСЛАВЯН – десять!

Такое у меня создавалось впечатление, но я вовсе не настаиваю на том, что оно было правильным. Но впечатление-то было!

И тут стали возникать трудные вопросы:

– От кого тогда мы происходим – от кентумных ВЕНЕТОВ или от сатэмных ПРАСЛАВЯН?

– Если мы по крови ВЕНЕТЫ, то тогда почему мы говорим в основном на языке ПРАСЛАВЯНСКОГО происхождения? Как могли малочисленные ПРАСЛАВЯНЕ навязать свой язык более многочисленному народу?

И наконец:

– Хорошо это всё или плохо? Кто из них лучше – ВЕНЕТЫ или ПРАСЛАВЯНЕ? Мы должны гордиться всем этим или стыдиться?..

Я вообще люблю пошутить и задаваться трудными вопросами. Так вот: эти последние вопросы были шутливыми…

Я думаю, всё получилось прекрасно: и ВЕНЕТЫ были великолепны, и ПРАСЛАВЯНЕ были блистательны. Гордиться нужно и теми нашими предками, и этими.

Это было потрясающее и единственное в своём роде событие: сошлись два индоевропейских племени: кентумное и сатэмное. Где и когда ещё случалось что-нибудь подобное в Индоевропейском мире?

Да нигде и никогда!

Ну, разве что были у кого-то и где-то какие-нибудь небольшие контакты. Например, у тех же ПРАСЛАВЯН были соприкосновения с прагерманцами и с пракельтами. У тохарцев были контакты сначала с праславянами, а затем с иранскими племенами. Но в любом случае: такие сатэмно-кентумные встречи, если и были, то они никогда не приводили ни к каким заметным итогам.

Дружественная встреча кентумных италийцев и сатэмных ПРАСЛАВЯН – это единственный случай, повлекший за собою столь значительные последствия.

Могущество сатэмного племени ПРАСЛАВЯН, как я думаю, было в основном военным и организационным. У них был мощный авторитет в глазах италийцев.

У сатэмных ПРАСЛАВЯН было более совершенное общественное устройство, но и кентумное племя ВЕНЕТОВ пришло в этот союз не с пустыми руками, и оно обогатило язык ПРАСЛАВЯН такими словами и понятиями, которых у тех раньше не было.

 

Самое обычное дело, когда сталкиваются два народа – и один из них, по какой-то причине, начинает вбирать в себя огромное количество слов от другого народа. Бывает так, что количество взятых слов достигает девяноста процентов. (Примеров много, и я не хочу утомлять ими читателей).

Но вот что при этом происходит: сохранённые десять процентов всегда неслучайны, и они составляют самое главное лексическое и духовное ядро этого языка. Это могут быть названия членов семьи, некоторые другие общеупотребительные слова, а также числительные и местоимения. Личные местоимения – это самая неприкосновенная святыня любого языка!

И что же мы видим в случае столкновения ВЕНЕТОВ и ПРАСЛАВЯН?

В славянском языке, который образовался после этого столкновения, все личные местоимения – италийские! И числительные – тоже!

Как могло случиться, что праславяне утратили все свои самые главные слова (в том числе и местоимения), а большинство остальных слов сохранили? Может, всё было наоборот – италийцы растеряли большинство своих слов, но как раз местоимения и другие важнейшие слова они сберегли?

А ещё ведь есть и падежные окончания, и глагольные, и родовые, а кроме того – суффиксы всевозможные и приставки, предлоги и союзы – ведь они тоже – сплошь италийские!

Хотя, конечно, и не все. Показатель инфинитива -TI у славян как раз совсем не италийский, а очень даже праславянский. Этот же самый показатель мы видим в летто-литовских языках, в индийских и даже в обоих тохарских языках – притом, что они кентумные! Разумеется, есть и другие случаи, когда какие-то окончания, суффиксы, приставки, союзы и предлоги достались славянам от праславян, а не от италийцев.

На свете действует такое правило: падежные и глагольные окончания не заимствуются. Это такая же точно святыня, как и личные местоимения! Заимствоваться они, впрочем, могут, но только, если это два очень близких языка – например, русский и малороссийский; в западномалороссийских говорах, например, встречаются падежные окончания, пришедшие туда из словацкого языка…

Италийскоязычные ВЕНЕТЫ и ПРАСЛАВЯНЕ ко времени их встречи в 1200-м году до нашей эры имели языки, которые сильно различались между собою. Но когда стал формироваться славянский язык, то падежные и глагольные окончания с лёгкостью брались и оттуда, и отсюда.

 

Словарь Юлиуса Покорного я считаю научною фальшивкою, потому что он включает в себя 2222 общеиндоевропейских слова.

Это не очень много. Это невообразимо много!

Количество общеиндоевропейских слов, по моим подсчётам, не могло превышать нескольких десятков, и именно так и было при встрече ВЕНЕТОВ и ПРАСЛАВЯН. Не более нескольких десятков слов были понятны на слух ВЕНЕТАМ в языке ПРАСЛАВЯН и наоборот, но слияние всё-таки произошло! Оба народа поняли друг друга и выработали на основе какого-то компромисса новый промежуточный язык.

 

Я понимаю так: попросту говоря, это был изначально италийский язык, но он вбирал и вбирал в себя праславянские слова и элементы грамматики и через какое-то время язык этот изменился до неузнаваемости и потом стал тем, что мы называем СЛАВЯНСКИМ языком.

Перенимая праславянские слова, ВЕНЕТЫ сильно их искажали, потому что у них было совершенно другое произношение и совершенно другие фонетические законы! Некоторые праславянские слова они подвергли сильнейшей обработке. Сами праславяне могли бы так изменить произношение своих собственных слов только при условии, полного помешательства разума.

Как это могло случиться? ПРАСЛАВЯНЕ жили-жили, говорили на своём языке, а потом вдруг вошли в состояние безумия и стали срочно ломать свой язык?

Объяснение может быть только такое: они испытали какое-то сильное потрясение, после которого их язык стал неузнаваемо другим. И этим потрясением было смешение языка праславян с языком италийцев. Тот из праславян, кто доживал до глубокой старости (а такое тогда было редкостью) с трудом понимал речь своих внуков, а правнуков – тем более! То же самое было и с италийцами, дожившими до глубокой старости.

Видимо, что-то очень крепко связывало праславян и италийцев, если они соглашались терпеть такие языковые муки. Видимо, это был какой-то очень прочный союз, из которого не хотелось выходить ни праславянам, ни италийцам.

 

Вот он – тот исторический пример, который мог бы сработать сегодня в отношениях между Россией и Западом!

 

В чём причина такой взаимной привязанности – я не знаю. Просто обращаю внимание на то, что это было соединение арийцев кентумных и арийцев сатэмных, которые вообще-то были не склонны к тому, чтобы дружить между собою.

Язык праславян взяли себе на вооружение италийцы, сильно изменили его, пока приспосабливали к своим представлениям о языке, и, вобрав его в свой собственный язык, создали, наконец, язык славянский.

Но я, возможно, чего-то не понимаю до конца, и я вполне допускаю это. Поэтому я делаю такое заключительное заявление по поводу союза италийцев и праславян: давайте пока исходить из того, что и тех и других было поровну. Пятьдесят на пятьдесят.

 

 

 

Глава сорок вторая. Сверхкраткое изложение славянской истории

Вот как всё было:

В условиях серьёзного вражеского окружения, когда речь шла о выживании, встретились для срочного заключения племенного союза два племени – италийскоязычные ВЕНЕТЫ и ПРАСЛАВЯНЕ.

Первых было, как кажется, больше; вторых – как кажется, меньше, но более инициативными и могущественными были всё-таки ПРАСЛАВЯНЕ. Процентное соотношение тех и других – спорный вопрос, могущество праславян и их преобладание над венетами – бесспорный.

Допускаю, что ошибаюсь и их было поровну, но на одном настаиваю: в том историческом эпизоде не было духовного равноправия, и ПРАСЛАВЯНЕ принимали под своё покровительство ВЕНЕТОВ, а не наоборот – вот что важно. А насчёт процентного соотношения можно и поспорить, и я совсем не огорчусь, если когда-нибудь пойму: всё, что я думал о процентном соотношении праславян и венетов, было на самом деле неправильным.

Возможно, оба племени имели общих опасных врагов, но и друг к другу они испытывали недоверие и боялись друг от друга измены. Это и понятно: ВЕНЕТЫ были кентумного происхождения, а ПРАСЛАВЯНЕ – сатэмного, а к тому времени между этими двумя половинами Индоевропейского мира отношения складывались тяжело .

Поэтому для закрепления племенного союза было принято решение об обмене всеми незамужними женщинами.

Что и было проделано.

 

С чего я взял, что такой обмен женщинами был вообще?

Я пришёл к этому выводу чисто умозрительно: во-первых, такой обычай был на самом деле везде и всегда по всей планете, и это достоверно известно, а во-вторых: чем ещё можно объяснить такую необыкновенную скорость полного сближения обоих народов?

Почему у праславян не получилось подобного слияния ни с прагерманцами, ни с пралеттолитовцами, ни с древними кельтами, ни с пратохарцами? Во всех этих случаях получалось так: сначала праславяне сходились с ними, а потом расходились. В этом же случае разойтись было невозможно, ибо с самого начала мудрые вожди создали такой механизм, который предотвращал возможность расхождения на несколько поколений вперёд. Все породнились – и как после этого можно расходиться и становиться врагами?..

Но ведь всегда расходились же и близкородственные племена – как правило, по причине перенаселённости в данной местности: одна часть остаётся на месте, а другая уходит осваивать новые земли – ведь это было самым обычным делом. Как раз это же самое потом и случилось со славянами: стали расходиться и они в разные стороны. Но расходились-то уже не праславяне отдельно и не венеты отдельно; расходились только люди смешанного происхождения, ибо никаких других уже и не оставалось – смешанными стали все без исключения!

И вот это последнее заставляет меня предположить, что всё свершалось очень быстро: волю вождей – пусть даже и самых авторитетных, самых мудрых и самых дальновидных! – нельзя ведь пронести сквозь толщу слишком уж большого количества поколений.

Несколько поколений вступают в смешанные браки – два-три поколения, ну пусть четыре! – и слияние произошло. Сто лет уходит на такое смешивание и ещё сто лет – на закрепление результата, когда выработавшийся смешанный язык словно бы утрамбовывался.

Моя мысль проста: только очень быстрым смешением обоих народов и можно объяснить столь невероятное слияние их языков.

 

Совершенно неожиданное предположение, которое объясняет не многое, а вообще – всё, но с которым трудно смириться из-за наших современных представлений о нас самих и о нашей древней истории.

Допускаю следующее:

НИКАКОГО ОБМЕНА ЖЕНЩИНАМИ МЕЖДУ ПРАСЛАВЯНАМИ И ВЕНЕТАМИ НЕ БЫЛО ВОВСЕ!

БЫЛА ВОЕННАЯ СТЫЧКА МЕЖДУ ТЕМИ И ДРУГИМИ, И В КАКОЙ-ТО ВАЖНОЙ БИТВЕ ПРАСЛАВЯНЕ СОКРУШИЛИ ВЕНЕТОВ, НО ПРИ ЭТОМ НЕ СТАЛИ ПОРАБОЩАТЬ ИХ ИЛИ УБИВАТЬ ВСЕХ ПОГОЛОВНО, А ПРОСТО ВЗЯЛИ ОГРОМНОЕ КОЛИЧЕСТВО ПЛЕННЫХ ВЕНЕТСКИХ ЖЕНЩИН, ПОСЛЕ ЧЕГО ПОЛУЧИЛОСЬ ТАК, ЧТО НА КАЖДОГО ПРАСЛАВЯНСКОГО МУЖЧИНУ СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА СТАЛО ПРИХОДИТЬСЯ НЕСКОЛЬКО ВЕНЕТСКИХ ЖЕНЩИН.

В ТОЙ ИЛИ ИНОЙ ФОРМЕ ПОЛУЧИЛОСЬ МНОГОЖЁНСТВО, И ПЛЕННЫЕ ВЕНЕТСКИЕ ЖЕНЩИНЫ РОЖАЛИ МНОЖЕСТВО ДЕТЕЙ ДЛЯ СВОИХ ПРАСЛАВЯНСКИХ МУЖЕЙ, А ДЕТИ, СЛЫША ВОКРУГ СЕБЯ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ДВА ЯЗЫКА, СМЕШАЛИ ИХ В СВОЁМ СОЗНАНИИ, ПОСЛЕ ЧЕГО И ОБРАЗОВАЛИСЬ СЛАВЯНСКИЕ ЯЗЫКИ.

Эта версия объясняет решительно всё: и духовное превосходство праславян над венетами, и стремительное смешение двух разных языков, и мои предположения, переходящие в уверенность, о том, что венетов было больше, чем праславян… Да! На одного праславянского мужчину приходилось несколько венетских женщин, пребывавших у него в повиновении. То ли это были жёны, то ли это были рабыни – не имеет значения.

Это моё предположение представляется мне наиболее правдоподобным. Самым поразительным образом, это предположение не противоречит ничему тому, что было сказано в этой книге ДО этих строк, и тому, что будет сказано ПОСЛЕ. Ни малейшего противоречия ни по единому пункту! Всё то, что я сказал в этой книге, полностью остаётся в силе, но нам нужно прийти к трудному для нас допущению, что праславяне поступили столь жестоко: поубивали или прогнали всех венетских мужчин, а всех молодых венетских женщин массово поработили. Такое предположение будет не всем современным русским людям приятно: мы всегда привыкли говорить, что славяне – люди миролюбивые, и нам хочется думать, что и праславяне были такими же: подумаешь разница – СЛАВЯНЕ и ПРАСЛАВЯНЕ! Но я всегда утверждал, что между понятиями ПРОТОСЛАВЯНЕ, ПРАСЛАВЯНЕ и СЛАВЯНЕ пролегают пропасти, я и сейчас настаиваю на этом. ПРАСЛАВЯНЕ и СЛАВЯНЕ – это народы с разными языками и с разными менталитетами, поэтому не надо ничему удивляться.

Поскольку это моё предположение не противоречит ничему другому, сказанному в этой книге выше или ниже, продолжаю излагать свои мысли. Заявляю, однако, же следующее: читатель может принять это предположение о необыкновенной свирепости праславян или отвергнуть его, но от этого его принятия или непринятия ничего не изменится – весь текст этой книги сохраняет свой смысл и свою строжайшую логическую последовательность.

 

Представим себе, как всё это было:

Уже во втором поколении родились на свет люди, которые с детских лет слышали два разных языка: от матери и её подруг – один язык, а от отца и от его родственников и друзей – другой.

В третьем поколении всё было уже не столь болезненно, а в четвёртом – тем более…

Это было мучительное слияние двух разных языков – сатэмного и кентумного. И это уже была эпоха Позднеиндоевропейская, когда отдельно взятые биконсонантные корни уже перестали осознаваться как отдельные единицы речи.

И теперь – снова даты:

 

Год 1200 до нашей эры – соединение ПРАСЛАВЯН и ВЕНЕТОВ.

Год 1000-й до нашей эры – языки ВЕНЕТОВ и ПРАСЛАВЯН сливаются окончательно и без остатка, и с этого момента возникают СЛАВЯНЕ.

Тысячный год до нашей эры является годом возникновения СЛАВЯН.

Даты, разумеется, неточные, но весьма близкие к истине.

 

Что было после этого?

После наступления условного тысячного года, когда уже существовали ранние СЛАВЯНЕ, к ним, возможно, продолжали присоединяться разрозненные, но очень маленькие группировки всё тех же италийскоязычных ВЕНЕТОВ, или каких-то других племён (кельтских или южногерманских), но это уже не имело особого значения.

Вливались внутрь славянского массива и литовские племена. Это было несколько потоков – сказать точнее затрудняюсь. Я умышленно не говорю «летто-литовских». Именно – литовских, ибо предки латышей в этом процессе не участвовали.

Позже СЛАВЯНЕ, уже ставшие ещё более могущественными, поглотили некоторое количество иранских племён, но на славянском языке это существенно не отразилось. Связь с иранцами не была племенным союзом с ними – это было полное подчинение славянам и полная ассимиляция с ними.

Возможно, говоря об иранцах, в этом случае следует говорить об индо-иранцах, но я пока не проявляю твёрдой уверенности в том, что это правильно. Этот вопрос нуждается в дальнейшей проработке. Дело в том, что к этому времени индийские племена уже были в Индии, и связь с оставленными местами в Восточной Европе была полностью прервана. Но отдельные осколки индийских племён могли остаться в Европе – известно, в частности, что они оставались на Дону. Известно, что некоторые из праиндийцев вообще уходили далеко на запад Европы – до Альпийской горной системы и дальше! Эти группы так никогда в Индию и не попали. Поэтому я вполне допускаю, что славяне могли вобрать в себя и этих праиндийцев и не вижу в этом ничего необычного. Другое дело, что у славян никогда не возникало связи с теми индийцами, которые вышли на просторы полуострова Индостан.

Были какие-то связи не только с южными германцами, но и с готскими племенами, но незначительные: славяне просто поглощали их. Запрограммированные на всенепременную деградацию и всенепременное поражение, готы с лёгкостью захватывались теми, кто оказывался сильнее. Готы, пойдя на спад после того, что они натворили по всей Европе и даже за её пределами, не уцелели нигде, и во всех случаях терпели поражения. Совершенно точно, что готы участвовали в формировании нынешнего малороссийского этноса: воинственные запорожские казаки, – так же, как и донские! – это готский след.

Особо выскажусь насчёт донских казаков: Гитлер совершенно зря считал их германцами, говорящими по-славянски. Современные казаки – это славяне, в жилах которых течёт небольшая готская примесь – вот это и всё.

 

В любом случае: эпизод соединения ПРАСЛАВЯН и ВЕНЕТОВ является не только самым важным, но и единственным – в смысле своей благотворности и созидательности! – в истории становления СЛАВЯН, и никакой другой эпизод даже и отдалённо не может сравниться с ним по своим положительным характеристикам.

Позже, в истории уже не всех славян, а только восточных, будут ещё два грандиозных нашествия на часть Славянского мира – это монголо-татарское нашествие и захват власти еврейскими националистами в ходе так называемой Октябрьской революции 1917-го года. Первый эпизод остался в далёком прошлом как кошмарное воспоминание, а второй ещё не завершился: начался он как жестокое истребление русских людей по национальному признаку, а затем продолжился как всеобъемлющий захват власти во всех сферах жизни – в культурной, экономической, административной.

История Славянского мира продолжает развиваться!

 

 

Глава сорок третья. Утрата бемольности

Чтобы получить полноценные разъяснения о том, что такое бемольность и диезность и почему это так уж важно, я отсылаю своих читателей к работе русского лингвиста, доктора филологических наук Юрия Яковлевича Бурмистровича, волею судьбы занесённого когда-то в маленький сибирский городок Абакан, удостоившийся чести иметь вполне полноценный университет по причине того, что там обитают люди редкой хакасской национальности. Стараниями Бурмистровича, центром всей русистики во всём необъятном Русском государстве стала именно столица Хакасии Абакан, где русистика и славистика были вознесены Бурмистровичем на высочайший уровень. Немногих лингвистов я бы мог поставить рядом с Андреевым – Горнунга, Мартынова, вот и его тоже. Это была гигантская личность!

Книга его, в которой он описывает эпизод под названием УТРАТА БЕМОЛЬНОСТИ, называется так:

 

Историческая фонемология последовательного ряда или цепи славянских языков, связанных отношениями «ПРЕДОК – ПОТОМОК», от праиндоевропейского в лице его протославянского диалекта до русского. Абакан, 2001.

 

«Последовательным рядом или цепью славянских языков» Бурмистрович называет тот переход к славянскому языковому состоянию, который проделали праславяне и венеты после того, как заключили межплеменной союз. Сначала их языки смешались, после чего образовался новый язык и то самое, что сейчас мы называем славянами.

Смешение происходило очень бурно, и оно было сопряжено с катаклизмами неимоверной силы. Одним из этих катаклизмов – и далеко не самым ужасным! – и явилась утрата бемольности.

Ни о каких италийскоязычных венетах Бурмистрович не упоминал ни разу – по той простой причине, что он и не знал ещё об их существовании, но зато он описывал просто факты в фонетической предыстории и истории славян – факты, которые лучше, чем он, не описал пока никто.

И теперь призна́юсь честно: призывая читателей обратиться к этой книге, я то ли слукавил, то ли пошутил. Впрочем, скорее второе, нежели первое. Дело в том, что эта гениальная и единственная в своём роде работа великого лингвистического мастера обладает одним недостатком: она колоссально трудна для восприятия простыми смертными, которые если и возьмут её в руки и полистают, то всё равно ничего там не поймут по причине её невообразимой трудности.

Без ложной скромности скажу: я эту работу читал, и я в ней понял всё.

И сейчас без всякого высокомерия по отношению к тем, кому эта немыслимая сложность недоступна, я перескажу простыми и доходчивыми словами, чтó такое утрата бемольности и почему об этом желательно знать каждому мыслящему человеку, интересующемуся историей России и Русского народа, а также и историей всех остальных славян. И я сделаю это так, что и простой школьник-старшеклассник всё прекрасно поймёт, а уж мои взрослые читатели – и тем более.

 

Дело в том, что гласные звуки у всех древних индоевропейцев делились на долгие и краткие. (Они и сейчас делятся у большинства из современных индоевропейских языков примерно так же.) И не существовало каких-либо средних гласных звуков. Тем не менее, в своём этимологическом словаре русского языка я оговариваю такое предварительное условие: долготу и краткость я указываю далеко не всегда, а только в тех случаях, когда и то, и другое имеет значение.

Имеет значение – указываю, не имеет – не указываю.

Кроме того, бывает огромное количество случаев, когда неизвестно, был ли данный гласный долгим или же он был кратким. Очень часто это попросту невозможно установить достоверно, потому я ещё и по этой причине далеко не всегда указываю на наличие долготы или на краткость.

Но сейчас, по условиям моего объяснения, мы сделаем вид, что нам долгота или краткость всегда известна и она для нас всегда очень важна.

Долгие гласные мы обозначим так: ā, ō, ū, ē, ī.

А краткие гласные – так: ă, ŏ, ŭ, ĕ, ĭ.

Отбрасываю объяснение того, почему и как бемольность одинаково затрагивает и гласные звуки, и согласные (так же, как и диезность), и показываю только одну простую вещь: каким образом утрата бемольности отразилась на некоторых гласных звуках у предков славян.

Это был процесс, состоявший всего лишь из двух частей:

1) ū > ы,

2) ŭ > ъ.

Долгое У превращается в Ы. А краткое У превращается в отрывистое Ы, которое и по сей день в русском языке присутствует в виде неясного безударного звука, обозначаемого в фонетике знаком [ъ]. Вот и всё, здесь нет ничего непостижимого.

Между тем, когда праславяне слышали речь италийцев, то они воспринимали на слух италийский гласный звук [ō] как [ū], а [ŏ] – как [ŭ].

На основании этого выводим ещё одно дополнительное правило, касающееся не праславянских слов, а лишь слов италийских, которые в огромном количестве вводились в состав будущего славянского языка:

1) ō > ū > ы,

2) ŏ > ŭ > ъ.

Вот это и есть полностью вся картина утраты бемольности в той части, которая касается гласных звуков на стадии формирования раннего славянского языка. Пока губы вытягивались в трубочку, чтобы произнести У (долгое или краткое) – это было проявлением бемольности, а как только губы стали вытягиваться всё меньше и меньше, а потом и вовсе перестали вытягиваться (я думаю, что на этот процесс ушло около двухсот лет), так тут же и возникла утрата бемольности. В самом деле: для того, чтобы выговорить современные русские гласные звуки [ы] и [ъ], мы не вытягиваем губы вперёд, а наши праславянские предки во всех этих же нынешних словах – вытягивали. К слову сказать, утрата бемольности возникла по инициативе праславян, а отнюдь не италийскоязычных венетов.

Приведу примеры.

Во всех индоевропейских ветвях было раньше (а во многих и сейчас сохранилось) местоимение второго лица единственного числа, которое звучало (а у некоторых и по сей день звучит) как TŪ. Праславяне решили так: и тянуть гласный долго, и выпячивать вперёд губы – это слишком хлопотно. Поэтому они убрали утомительную для них долготу, перестали вытягивать трубочкою губы – тоже, чтобы не переутруждаться! – и, в результате, получилось современное русское местоимение ТЫ.

И во всех случаях, когда мы наблюдаем в современном русском языке звук [ы] в исконно славянских словах, было то же самое.

Это был процесс ū > ы или ō > ū > ы.

На какое-то время у предков современных славян звука У (долгого или краткого) не стало вообще! То есть: не было ни единого слова, в котором бы звуки [ū] или [ŭ] были бы возможны. Это очень важно понять, когда наводнившие информационное пространство мошенники твердят о том, что 10 тысяч лет тому назад (или 100 тысяч, или даже миллион) на свете жили-были некие РУСЫ, от которых мы и происходим. Я уже писал в 24-й главе, почему это совершенно невозможно, но и сейчас напомню: ели бы в древности существовал корень РУС- с любым значением, то в нём сейчас был бы гласный Ы, а не У.

Ни при каких обстоятельствах древние звуки [ū] или [ŭ] не могли у славян преодолеть закон утраты бемольности и сохраниться в неприкосновенности до наших дней. В других индоевропейских ветвях это возможно, у славян – нет.

 

В том, что касалось согласных звуков, утрата бемольности выразилась в таких процессах:

g^w > g и k^w > k.

На самом деле, это был многоступенчатый и трудный процесс, но, если описывать его в упрощённом виде – специально для моих читателей! – то он выглядел именно вот так, как я показал выше.

Другим проявлением утраты бемольности был процесс m > n, который происходил только на конце слова, и который не оставил в современном русском языке почти никаких следов своего былого существования, а поэтому я и не буду заострять внимание читателей на этом эпизоде.

И под конец главы приведу очень трудный для восприятия пример, который должен показать читателям, что моё упрощённое изложение событий – это, конечно, хорошо, но на самом деле, всё было намного труднее.

Вот история того, каким было раньше одно очень важное русское слово.

До встречи с венетами праславяне произносили это слово так: JŪSTĪNĀ. Чтобы его правильно выговорить, современному русскому человеку нужно произнести слово ЮСТИНА, ставя ударение на первый слог и растягивая нараспев каждый из трёх гласных звуков этого слова.

Праславяне, перед тем, как стать славянами, решили избавиться от долгих звуков, что они и сделали во всех словах своего языка, а равным образом – и в этом конкретном слове. Но в процессе утраты бемольности им пришлось выполнить процедуру ū > ы – то есть, они переделали долгое У в нынешнее русское Ы.

Но тогда получался слог ЙЫ, который было невозможно произнести, а праславяне и не упорствовали в этом, а просто стали говорить сначала ЙИ, а потом – И. В результате получилось современное русское слово ИСТИНА, описанное подробнее в моём этимологическом словаре.

Я взял для примера именно это слово – не просто так: лингвистические мошенники и дилетанты очень любят объяснять этимологию этого слова так, как им взбредёт в голову. Если фантазии на тему этого слова были простительны в 19-м веке, то в наше время всего-то и нужно, что взять да прочесть фундаментальный труд Бурмистровича и узнать оттуда, что такое бемольность и как она была утрачена предками славян. И не морочить честным людям голову о том, что это слово образовалось от слова ЕСТЬ – как будто были такие фонетические законы, которые бы позволили сделать это!

И ещё: то древнее слово ЮСТИНА не зря похоже на латинское слово ЮСТИЦИЯ, ох, и не зря! Венеты с латинянами были ведь одного корня.

 

Впрочем, мне пора переходить к следующей теме: к описанию утраты придыхания. Если по поводу утраты бемольности я высказался очень бегло и поверхностно, имея в виду, что это пустяковая тема, то в следующей главе такая нарочитая простота будет не всегда возможна и уместна, ибо речь пойдёт о грандиозном фонетическом явлении.

Мой совет читателям: соберитесь с духом и приготовьтесь, но не бойтесь трудностей: если у вас хватило сил и мужества прочесть сорок три главы этой моей книги, то вы и следующую СОРОК ЧЕТВЁРТУЮ одолеете! А стараться есть, из-за чего: всем остальным славянам, как и всем остальным индоевропейцам, скорее всего, уже не суждено будет выжить в новой англосаксонской реальности, подминающей под себя всё человеческое, а Россия, русский язык и Русский мир – это единственная опора древней Арийской цивилизации, которая способна выдержать все испытания и остаться в живых.

 

 

 

Глава сорок четвёртая. Смычные звонкие придыхательные на тайной службе у Арийской цивилизации (размышления, близкие к фантастическим)

Чисто теоретически я допускаю, что когда-нибудь у индоевропейцев будущего возникнет потребность создать новый язык, который бы стал объединяющим началом для всех индоевропейцев Земли, и который бы стал хранителем всех исконно индоевропейских мыслей и представлений о жизни и о её смысле. И это не должен быть улучшенный вариант языка эсперанто, ориентированного на необыкновенную лёгкость изучения для людей всего человечества.

Язык эсперанто, хотя и придуман евреем, но это всё-таки индоевропейский язык – просто упрощённый до безобразия и очень тенденциозный: 70 процентов слов романского происхождения, 20 – германского и 10 – славянского. (Впрочем, введение в этот язык винительного падежа – делает честь автору языка.)

У меня – совсем другое предположение, а оно, хотя и фантастическое, но рациональное зерно в нём всё же есть: объединить новым языком можно не всё человечество, а лишь индоевропейцев – да и то не всех, а только тех, в ком есть мощный духовный стержень. При создании такого языка следовало бы использовать в качестве вспомогательного материала книгу ростовского лингвиста Алексея Ниловича Савченка, которая называется

 

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ГРАММАТИКА ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ ЯЗЫКОВ.

МОСКВА. «ВЫСШАЯ ШКОЛА» 1974.

 

Мычащие стада лжелингвистов, наводнившие университеты и академии мира, я обращаюсь к вам: где вы были, когда этот скромный профессор из Ростовского университета написал книгу, в которой суммировал всю древнюю индоевропейскую грамматику и показал при этом всю совокупность этих знаний? Что вам мешало написать то же, что и он?

Савченко потом сокрушался, что эту книгу можно было написать ещё лучше, что он теперь имеет другие мнения то о том, то об этом, и сейчас бы он высказался по каким-то вопросам по-другому, нежели тогда, а теперь у него нет сил и времени, чтобы дорабатывать книгу…

Я и сам нахожу в его книге небольшие неточности и ошибочные суждения. И я понимаю, что Савченко – это не гений, а просто добросовестный работяга высочайшей квалификации, но, в любом случае: то, что он сделал – это научный подвиг!

 

Впрочем, продолжаю фантазировать! Итак, мы берёмся за составление общеиндоевропейского языка, пригодного для современного общения. И мы рассчитываем, что самые мыслящие из всех современных индоевропейцев-арийцев усвоят этот язык и после этого начнут общаться между собою именно на нём. И забудут при этом все свои прежние распри и амбиции – национальные, религиозные, политические. И это и есть предварительное условие моей фантазии. Условие, которое не подвергается сомнениям: объединить индоевропейцев не только на основе дружбы и взаимопонимания, но и на основе гигантского исторического пути, проделанного их доблестными предками, ибо всё-таки язык эсперанто – это карикатура на настоящий язык, насмешка носителя семитского менталитета над индоевропейцами, а я предлагаю язык, хотя и в меру доработанный, но серьёзный. По степени сложности, этот язык должен быть лишь чуть легче латинского, но и не более того!

 

Составляя этот новый язык, мы, поглядывая время от времени в книгу профессора Савченка, берём всю индоевропейскую грамматику, нисколько не опасаясь её трудностей, ибо мы всё приводим в стройную систему и убираем всякие исключения из правил. В новом языке, который мы создаём, должны быть три рода – мужской, женский и средний (хотя есть смысл создать и четвёртый род – общий), не менее семи-восьми падежей (включая звательный), спряжение глаголов по лицам, глагольные времена – простые, но разумные… На этом языке люди не будут составлять уродливых конструкций типа Я ИМЕЮ СДЕЛАННЫМ или ОН ЕСТЬ ПРИШЕДШИЙ. Они должны будут говорить: Я ДЕЛАЛ или Я СДЕЛАЛ, ОН ПРИШЁЛ или ОН ПРИХОДИЛ. Разумеется, в новом языке не должно быть такого позорного явления, как определённые или неопределённые артикли… При всём уважении перед языковым подвигом индоевропейцев, придётся отказаться от двойственного числа, но всё остальное нужно будет сохранить, исходя из того, что это – коллективное интеллектуальное достижение той части Человечества, которая основала Мировую цивилизацию и на усилиях которой весь порядок на Земле до сих пор и держится. Умные и достойные люди должны говорить между собою на умном и достойном языке, а не на халтурной тарабарщине, в которой слово NEPRE образовано от русского слова НЕПРЕМЕННО.

И вот, беря все эти сокровища индоевропейской мысли из интеллектуального наследия индоевропейцев, я бы с особым почтением – и даже с внутренним трепепетом! – взял бы ещё и тот знак неповторимости, которым наделили когда-то сами себя даже и не индоевропейцы, а их протоарийские (бореальные) предки: это разделение смычных согласных не на звонкие и глухие, как у всех, а на сверхзвонкие, звонкие и глухие.

В этой книге я уже писал об этом в главе за номером 38, но ещё раз выскажусь на эту тему: у ранних индоевропейцев было так:

d^h – d – t,

b^h – b – p,

g^h – g – k.

g^h’ – g’ – k’.

g^wh – g^w – k^w.

В пятой главе моей книги «Язык древних индоевропейцев» я объяснил, почему так получилось: был некий эпизод в бореальной предыстории индоевропейцев – и я описал его и объяснил его смысл! – эпизод, который предопределил будущее этого народа на десятки тысячелетий вперёд! Именно тогда, словно бы в память о тех событиях, и возникло тройное противопоставление смычных согласных по признаку глухости, звонкости и сверхзвонкости. Это то, чего никогда не было ни в каком другом языке человечества – только бореальные предки индоевропейцев-арийцев, имея в виду свой собственный, неповторимый ход мышления, додумались до этого.

 

Ныне все помешались на свастике и на оселедце – дескать, это самые главные признаки Индоевропейского мира, а ведь придыхательные согласные – это несопоставимо более важный знак принадлежности к Арийской цивилизации! Выбрить себе голову и отрастить на ней оселедец, нацепить на себя значок со свастикою – для этого много ума не надо. А ты попробуй иметь не двоичную систему мышления – где ПЛЮС и МИНУС, где ДА и НЕТ, где ЧЁРНОЕ и БЕЛОЕ – а троичную!

Вот то-то и оно: все крикуны со свастиками и оселедцами – индоевропейцы лишь на показуху.

Современным индоевропейцам такие согласные в новом языке, возможно, показались бы на первых порах непривычными, но ведь со временем к ним можно и привыкнуть. А можно будет поступить даже и так: употреблять эти трудные звуки только в словах с особым значением – торжественным или религиозным. В таком распределении звуков по сфере их употребления нет ничего необычного: такое принято в различных языках мира – в том числе и в праиндоевропейском языке такое было. Позже, в другой главе, я расскажу о том, как в современном русском языке произносят букву «Г» в зависимости от торжественности или отсутствия таковой.

 

Напоминаю, что всё это – мои фантазии. Я предположил, что такой язык нужен и что в нём надобно сохранить всё индоевропейское своеобразие – в том числе и необыкновенную фонетику самых ранних индоевропейцев.

 

А теперь – моё же возражение:

Такой язык не нужен, потому что на сегодня единственным продолжателем индоевропейской идеи является только Русский народ, у которого уже есть прекрасный русский язык. А от добра добра не ищут, ибо русские люди прекрасно смогут поговорить между собою и по-русски.

А как же быть со звонкими придыхательными? В русском языке их нет, и ввести их в фонетический комплект русского языка – едва ли возможно.

Пусть эти необыкновенные звуки останутся достоянием лишь немногих посвящённых.

Впрочем, как говорил великий поэт:

Нам не дано предугадать,

Как наше слово отзовётся…

Может быть, к этим моим мыслям и прислушаются когда-нибудь.

 

 

 

Глава сорок пятая. Отказ от звонких придыхательных: индийцы и германцы

Все индоевропейцы со временем отвергли звонкие придыхательные, и это факт. Хотя можно возразить: индийцы-то не отвергли!

Увы, но, по большому счёту, отвергли и они.

Дело в том, что индийцы, которые – в отличие от всех остальных! – сохранили в своих языках звонкие придыхательные [d^h], [b^h] и [g^h], сохранили их не по-настоящему, отчего их языковой подвиг кажется не таким уж и блистательным. Что толку от их звонких придыхательных, если индийцы придумали к ним глухие пары, в результате чего получилось так:

d^h – t^h, b^h – p^h…

Такое противопоставление – обычно для других языков мира, а в том-то всё и дело, что у ранних индоевропейцев было не так, как у всего остального человечества. У них было совсем по-другому.

 

Вот разве что прагерманцы, далёкие предки германцев – они хорошо понимали это тройное разделение. Но из-за того, что их язык подвергся со стороны сильнейшему воздействию захватчиков, они обезобразили свою речь до неузнаваемости. Но даже и в этой новой уродливой системе согласных у них сохранились следы былого понимания, того, что нужно делить согласные не на две половины – звонкие и глухие! – а на три части.

После того как прагерманцы подверглись постороннему, неиндоевропейскому вмешательству, вот какие процессы произошли у них в языке:

 

d^h > d – сверхзвонкий зубной смычный стал просто звонким зубным смычным;

d > t – звонкий зубной смычный стал глухим зубным смычным;

t > θ – глухой зубной смычный стал глухим зубным спирантом (словно бы сверхглухим!);

 

b^h > b – сверхзвонкий губной смычный стал просто звонким губным смычным;

b > p – звонкий губной смычный стал глухим губным смычным;

p > f – глухой губной смычный стал глухим губным спирантом (словно бы сверхглухим!);

 

g^h > g – сверхзвонкий задненёбный смычный стал просто звонким задненёбным смычным;

g > k – звонкий задненёбный смычный стал глухим задненёбным смычным;

k > x – глухой задненёбный смычный стал глухим задненёбным спирантом (словно бы сверхглухим!).

 

Совершенно точно, что неиндоевропейские пришельцы, которые взяли прагерманцев под свой контроль, но при этом утратили свой собственный язык по причине интеллектуального превосходства пленённого народа, имели до этого язык, в котором вообще не было звонких согласных. В мире это самое обычное дело: например, у полинезийцев все согласные (если не считать сонорных), могут быть только глухими, и они не имеют звонких пар. В языке айнов – то же самое. В корейском – нечто похожее: все согласные могут быть только глухими, но в положении между двумя гласными, они произносятся звонко. То же самое есть и у северных народов российского Заполярья, и у некоторых других народов Земного шара. Во всех таких случаях – это самый несомненный показатель или неразвитости языка, или его деградации.

Пришельцам с их ударением только на первый слог и с их глухими согласными пришлось осваивать новый для них прагерманский язык и, применяя насилие над своими прежними представлениями о фонетике, осваивать консонантизм чуждого народа.

От необычной для индоевропейцев привычки ставить ударение только на первый слог они не пожелали избавляться и сохранили её в неприкосновенности, все гласные в новом языке они подвергли жестокой подгонке под своё произношение, но с освоением новой системы согласных они натолкнулись на большие трудности для себя.

Они не поняли на слух, что такое [d^h], [b^h], [g^h]. Таких необычных звуков они прежде никогда не слышали, и им показалось, что это просто звонкие согласные, которые нужно, хотя и через силу, но всё-таки выговаривать звонко: [d], [b], [g]. Им слышалась в этих случаях какая-то очень уж очень явная и несомненная звонкость.

Что же касается прагерманских звонких [d], [b], [g], то завоеватели тут же и оглушили их, потому что эти звуки имели меньшую степень звонкости, нежели те предыдущие согласные, которые я назвал сверхзвонкими. Поскольку пришлый народ до столкновения с арийцами вообще не знал, что такое звонкие согласные, то у них и получилось, что прагерманские [d], [b], [g] они восприняли на слух как [t], [p], [k].

И, наконец, когда завоеватели услышали у покорённого народа глухие смычные [t], [p], [k], они, сообразуясь со своими представлениями, решили расходовать на них меньше всего энергии, в результате чего и получились спиранты [f], [θ], [x].

 

Вбрасываю интересную научную идею для будущих исследователей: всё то, что я описал выше, имело место в языке айнов, которые в древности, ещё до своей роковой встречи с японцами, имели контакт с индоевропейцами и похожим образом распоряжались с полученными от индоевропейцев словами.

Я боюсь, что моя мысль будет извращена и, на всякий случай, заявляю: этим своим предположением я не хочу сказать, что покорителями прагерманцев были древние айны. Я просто говорю: сходство есть, а причины его непонятны.

 

Этот великий сдвиг ранних германцев – он одновременно и нагоняет тоску, и представляется комическим. Даже и поставленные на колени индоевропейцы превзошли своих покорителей в том смысле, что тем пришлось взять язык покорённого народа и отказаться от своего языка. Покорители, впрочем, отомстили покорённым тем, что обезобразили их фонетику до неузнаваемости. Но обезобразили системно, а не хаотично – уже и на том спасибо.

Главное, что следует понять: германцы не сохранили звонких придыхательных, но сберегли в своих языках следы того, что у них ещё в прагерманскую эпоху такие согласные были.

 

Но остаются другие индоевропейские ветви. Как они поступили со звонкими придыхательными?

Описывать то, как это происходило в каждой отдельной индоевропейской ветви – не входит в мою задачу. Ибо моя задача показать путь к России, которая и есть высшее достижение современного Индоевропейского мира. Но вот рассказать об италийской ветви – очень даже стоит!

 

 

 

Глава сорок шестая. Отказ от звонких придыхательных в италийских языках

Когда в 1200-м году до нашей эры встретились праславяне и италийскоязычные венеты и заключили свой союз, звонкие придыхательные согласные в их языках всё ещё были. Правда, у первых их было больше, а у вторых намного меньше. Но главное: эти важные звуки были в наличии – и у тех, и у этих.

Когда в 1000-м году до нашей эры оба эти народа смешали свои языки и образовали славянский язык (с самого начала делившийся на диалекты, что для нас сейчас не имеет значения), никаких придыхательных согласных к тому времени уже не оставалось.

На входе придыхательные согласные были – на выходе их не было. Куда-то делись…

(То же самое случилось ведь и с бемольностью: на входе она была – на выходе исчезла!)

Остальные италийцы ничего не знали о том, какая судьба была у венетов, слившихся с праславянами, и у них была своя судьба. А поскольку из всех остальных италийцев нас интересуют одни только латиняне, а остальными мы можем пренебречь, то мы к латинянам и обратим наши взоры.

 

Латинское слово FETŪRA – наследники, имеет своё точное соответствие в русском языке: ДЕТВОРА. Но Русский народ и остальные славяне получили это италийское слово не от латинян, а от близкородственных им италийскоязычных венетов.

Дело было так: среднеиндоевропейский биконсонантный корень DhT произносился как [d^het] и имел такое значение: ДЕТИ. Латинское слово FETŪRA было образовано именно от этого биконсонантного корня. Но каким же образом [d^het-] превратилось у латинян в [fet-]? Что нужно было сделать со звонким придыхательным смычным звуком [d^h], чтобы он стал произноситься как глухой спирант [f]?

Объясняю: сначала предки латинян произносили звук [d^h] так же точно, как и все остальные индоевропейцы, но потом произошло расподобление: им стало казаться, что это не один-единственный звук, а два:

d + h.

Причём первый из этих двух звуков они произносили звонко, а второй – глухо. Фактически получилось то самое, что я рассказывал про слово ДХАРМА в 38-й и в 39-й главах: русские люди видят неточное изображение русскими буквами индийского звонкого согласного и произносят это ДХ, как ТХ. Вот примерно так же случилось и с древними латинянами:

d + h = th, что звучало примерно как русское ТХ.

А от сочетания th до известного всем английского спиранта [θ] в слове THICK уже рукою подать. Но, древним латинянам было тяжело произносить этот спирант, и они переделали его на более простой звук [f].

В общем и целом весь этот процесс записывается таким образом:

d^h > d + h > th > θ > f.

В латинском языке это правило срабатывало только в тех случаях, если звук [d^h] оказывался в начале корня, если он оказывался в середине корня или в конце его, то срабатывало другое правило: d^h > d. Во многих других италийских языках правило d^h > f срабатывало во всех без исключения случаях.

Другой интересный случай: латинское слово FŪMUS – дым, где точно так же d^h > f. Мои читатели помнят об утрате бемольности и понимают, как и почему у славян случился процесс ū > ы, и потому мы больше не углубляемся в этот пример (всё и так понятно: d^hū > fū) и переходим к латинскому слову FRĀTER – брат.

Между славянами существует разногласие насчёт того, как называть этого родственника: например, в чешском языке говорят BRATR, а в словацком – BRAT; в старославянском языке было БРАТРЪ, а в древнерусском – БРАТЪ. Есть и другие примеры.

Откуда взялась такая разница?

Ведь чешский и словацкий языки называются языками только из вежливости. Всем понятно, что это не два языка, а два наречия одного и того же чехо-словацкого языка.

И, тем не менее: чехи употребляют слово BRATR, и оно – италийского происхождения, а словаки употребляют слово BRAT, и оно – праславянского происхождения. Но, поскольку всё праславянское и всё италийсковенетское в славянских языках приравнивается к исконно славянскому, то это как бы пустяк: у чехов одно славянское слово, а у словаков – другое. Это самое обычное дело: к примеру, в русском языке ЛУНА – италийское слово, а МЕСЯЦ – праславянское, но и то, и другое считается славянским.

Но можно ведь рассудить и иначе: латинское слово FRĀTER и чешское слово BRATR – это одно и то же, а латинское слово FRĀTER и словацкое BRAT – это разные вещи, потому как оба эти слова имеют разное происхождение, о чём смотрим в моём этимологическом словаре русского языка.

И опять вопрос: как это вышло, что у латинян – звук [f], а у чехов [b] в одном и том же слове?

Рассказываю: сначала предки латинян произносили это слово так: [b^hrāter], но затем они вдруг ощутили, что нужно произносить не один-единственный звонкий звук [b^h], а два звука: b + h, из которых первый произносился ими звонко, а второй – глухо. Вспомним, как в главах 38-й и в 39-й я ругал русских людей за то, что они не способны правильно произнести название индийского эпоса МАХАБХАРАТА. И теперь мы понимаем, как у древних латинян получилось

b + h = ph, ибо это звучало примерно как русское ПХ.

А от сочетания ph до спиранта [f] – совсем уже близко.

Целиком весь этот процесс записывается так:

b^h > b + h > ph > f.

И точно так же в латинском языке это правило срабатывало только в тех случаях, когда звук [b^h] оказывался в начале корня; если же он оказывался в середине или в конце, то срабатывало правило: b^h > b. И точно так же во многих других италийских языках правило b^h > f срабатывало во всех без исключения случаях.

И вот подходящий пример: современное русское слово ТЕБЕ. Оно – италийского происхождения, а не праславянского.

В латинском языке мы видим слово TIBĪ с таким же значением; в языке осков – TFEI; в языке умбров: TEFE. Оски и умбры – италийцы.

Италийских слов в русском языке (как и в других славянских) очень много, и все они приравниваются мною к исконно славянским, ибо италийскоязычные венеты такие же точно прямые предки славян, как и праславяне.

Но почему же чехи не говорят ФРАТР, а в русском языке нет слова ФЕТВОРА? Ведь это италийские слова!

Ответ очень прост: берём цепочки преобразований

d^h > d + h > th > θ > fи

b^h > b + h > ph > f

и понимаем дело так: праславяне сошлись с италийскоязычными венетами ещё на той стадии, когда в языке последних были звуки [d^h] и [b^h]. В это время так же точно говорили и древние латиняне – им тогда ещё не пришла в голову мысль о том, что каждый из этих звуков нужно расподобить на две части. Если бы венеты остались вместе с остальными италийцами, то и у них сработала бы такая же точно цепочка, но они порвали связи с италийским миром и соединили свою судьбу с судьбою праславян, в результате чего и появились на свет славяне, а у остальных италийцев получилась совсем другая судьба. Вот потому-то только венеты и претендуют на честь считаться предками славян, а все остальные италийцы – для славян всего лишь близкие родственники, но не предки. Впрочем, из всех италийских языков уцелел только один-единственный латинский, а остальные подчинились ему и перестали существовать. Позже, к моему величайшему сожалению, прекратил своё существование и великолепнейший латинский язык, и на его почве образовались уродливые и примитивные романские языки: итальянский, сардинский, испанский, каталанский, португальский, галисийский, французский, провансальский ретороманский, сардинский и румыно-молдавский. Любой из этих языков – это жалкий лепет по сравнению с латинским. Чего не скажешь про современный русский язык по сравнению с италийсковенетским, да и с тем же латинским! Современный русский язык и латынь стоят на пьедестале почёта на одной и той же ступени – на самой верхней.

 

В самом начале главы я обронил невзначай, что у праславян на момент их встречи с италийскоязычными венетами звонких придыхательных было больше, а у венетов меньше.

Вот так выглядело состояние дел у праславян:

d^h – d – t,

b^h – b – p,

g^h – g – k.

g^h’ – g’ – k’.

g^wh – g^w – k^w.

А чтобы понять, что было у италийскоязычных венетов, нужно из этих пяти строк оставить только верхние две, а три нижних строки – выбросить, как не относящиеся к делу.

Ибо у италийскоязычных венетов на момент их встречи со славянами было только два звонких придыхательных:

[d^h] и [b^h].

И ничего больше! От всех остальных звонких придыхательных италийцы отказались ещё в более глубокой древности – лет за пятьсот-семьсот, а то как бы и не за тысячу!

 

Тут нужны вычисления на основании данных археологии. Археологи должны чётко высказаться по поводу того места и того времени, когда предки италийцев и греков были одним-единственным народом и жили в одном-единственном месте. Потому что у греков было всё то же самое, что означает, что дальние предки греков и италийцев были одним народом.

Между тем, мошенничество в исторической науке достигло колоссальных размеров: что кому выгодно, то и преподносится в качестве правды. Поэтому предупреждаю: если я ошибся с определением времени того эпизода, когда у праиталийцев осталось только два звонких придыхательных, то я не смошенничал, а просто не имел достоверных данных от честных археологов.

 

Оно бы и ладно: отказались и пусть! Но дело-то в том, что когда италийскоязычные венеты столкнулись с праславянами, у них из-за этого италийского отказа возникло сильное недопонимание, которое оставило свой след в языках славян и в русском языке в том числе – ПО СЕЙ ДЕНЬ! И это настолько важно, что мне придётся в следующей главе объяснять только это.

 

 

 

Глава сорок седьмая. Разные мнения по поводу литературного произношения русской буквы «Г» – отголосок праславяно-италийского противоречия

В России сложилось мнение: если ты говоришь с италийским акцентом, то ты некультурный человек, а если с праславянским, то – культурный.

Есть множество примет, по которым можно понять, какой акцент у говорящего на русском языке – италийский или праславянский. Русское национальное самосознание, как правило, осуждает италийское произношение, но – не очень сильно. Так получается, что русские люди готовы терпеть этот акцент и лишь слегка морщатся, слыша его. Например, когда Горбачёв произносил фамилию своего помощника Павлова, как ПАУЛАУ, то это всех раздражало (и меня в том числе), и все так или иначе думали: как можно на столь высоком посту иметь такое ужасное произношение? Когда я в молодости жил в Смоленской области и слышал там, что жители моей деревни говорят УРЕМЯ, вместо ВРЕМЯ, я и понятья не имел, что это – чистейший италийский акцент, но мне это очень не нравилось. Прекрасно помню, как однажды красивая молодая девушка – высокая голубоглазая блондинка, с красивою фигурою! – пела прекрасным голосом известную тогда эстрадную песню:

У солдата есть УРЕМЯ личное –

Написать подруге письмецо.

Я смотрел на неё в изумлении, слушал её весёлый голос, и мне вдруг представилось, что эта девушка просто уродина!

Когда путают И и Й – то же самое. Это италийский акцент! Когда русские люди не могут выговорить слово ТАИЛАНД и говорят ТАЙЛАНД; когда говорят НЕГРОЙДЫ, МОНГОЛОЙДЫ и не в силах выговорить НЕГРОИДЫ, МОНГОЛОИДЫ – то же самое. Пример из старинного русского языка: НЕЙДЁТ, вместо НЕ ИДЁТ… В русском языке такое бывает редко, но в чешском или в малороссийском – это самое обычное явление. Например, в малороссийском языке: ВIН IДЕ – он идёт, а ВОНА ЙДЕ – она идёт. Вот это малороссийское чередование I/Й – это не просто так, это отголосок италийского прошлого славян.

Есть много других италийских черт в русском языке и в других славянских. Чтобы перечислить их, мне бы понадобилось написать отдельную главу, а если не просто перечислять, а ещё и давать развёрнутые пояснения, то тогда вообще пришлось бы бросать всё и писать об этом целую научную работу. Но я рассуждаю так: это пустяки, и мне некогда отвлекаться на них. Важно только одно: всё италийское в русском национальном самосознании осуждается, а всё праславянское одобряется. И это не шутки, ибо это так и есть. У других славян – совсем не так, но у нас, у русских – именно так! Иногда, впрочем, бывает так, что одна часть русских осуждает италийский акцент, а другая часть наоборот – одобряет… Разумеется, всё это происходит неосознанно, и люди не имеют ни малейшего представления ни об италийскоязычных венетах, ни о праславянах. Я думаю, что это срабатывает генетическая память: праславяне когда-то считали себя выше, чем венеты, и почему-то инициатива была у праславян, а не у венетов. И это запомнилось. С тех пор и остались такие смутные ощущения: дескать, то, что от праславян – то хорошо и возвышенно, а то, что от венетов, – то не очень хорошо, и это нечто приземлённое. Или даже достойно осмеяния или просто недовольного фырканья. Не каждый скажет или подумает: фи, как неприлично, но ощущение будет именно таким.

 

И вот тут-то мы и подошли к вопросу о том, как правильно произносить русскую букву «Г» – на италийский манер или на праславянский.

В самом деле!

– Если произносить эту букву как смычный звонкий согласный [g], то получается праславянский акцент. Почему-то считается, что именно такое произношение и следует признать единственно правильным.

– Если произносить как звонкий спирант [γ] – а это звонкая пара к глухому спиранту [x], – то именно так говорили греки – родственники италийцев; возможно, и у некоторых италийцев тоже было такое же произношение. Греческий акцент, стало быть? Или, может быть, так: греко-италийский? В любом случае, этот акцент не считается литературным среди людей, говорящих на изысканно чистом русском языке.

– Если произносить как звонкий горловой выдох [ɦ], то получится то самое, что было у латинян, италийскоязычных венетов и у других италийцев – всех или, возможно, большинства. А кроме того: именно так говорили древние русичи! Но этот акцент осуждается ещё даже и сильнее!

Лично у меня – италийский акцент, он же и древнерусский, и я – некультурный. Поскольку я владею русским языком на довольно высоком уровне, то мне нужно, стало быть, осуждать самого себя, ибо я должен осознавать степень своего несовершенства…

Конечно, такая постановка вопроса – неправильна, а потому я расскажу по порядку о том, что было.

 

Тот факт, что в Славянском мире славяне говорят то [g], то [γ] или [ɦ] (у славян считается, что [ɦ] и [γ] – это примерно одно и то же) – это самый несомненный отголосок того эпизода, когда встретились праславяне и италийскоязычные венеты, и последним пришлось срочно переходить на язык первых.

Этот переход был тяжёлым, и италийцам нелегко давалось праславянское произношение. Хотя, конечно, эти фонетические катаклизмы нельзя сравнивать с тем, что случилось с прагерманцами, когда их покорил неизвестный неиндоевропейский народ, у которого все согласные были только глухими, а ударение падало только на первый слог. Всё-таки праславяне и италийцы были родственниками, чего не скажешь о прагерманцах и их захватчиках.

Дружественные италийцы, породнившись с дружественными праславянами через смешанные браки, срочно стали осваивать язык праславян, и тогда же было принято совместное решение: отказываемся от звонких придыхательных и заменяем их простыми звонкими! Это не вызвало ни у кого возражений, и я думаю, что первое же поколение детей, родившихся от смешанных браков праславян и италийскоязычных венетов, уже перешло на такое произношение.

Но одновременно с этим возникло взаимное недопонимание: у праславян была пара g – k, а у венетов такой пары не было ещё задолго до того, как они встретили праславян. У них был только одинокий глухой смычный задненёбный [k] без звонкой пары [g]. И когда венеты слышали от праславян звонкий звук [g], им казалось, что это то же самое, что и [k], и возникала путаница. Примерно то же самое было в раннем латинском языке, где была только буква «Cc», которая, как кажется, всегда читалась как [k]. Всем известно: про букву «Gg» древние римляне и слыхом не слыхивали, потому что её ещё не изобрели более поздние умники. Звук [g] был, видимо, известен латинянам, но воспринимался он как нечто то ли полузабытое, то ли случайное.

Итак, венеты пребывают в замешательстве: слышат звуки [k] и [g] и не могут толком понять: чем они отличаются друг от друга?

Но и праславяне тоже не могут понять венетов, которые пытались говорить по-праславянски: звонкого [g] у венетов нет, а произнести его им хочется, и вот венеты подставляют, вместо смычного [g], свой звонкий напряжённый выдох [ɦ] – тот самый звук, который в наше время принят на Дону и на Кубани, в Чехии и в Словакии, на малороссийских землях, а также на германских землях, где живут верхние лужичане.

Итак: произнести праславянский звук венеты не в состоянии, потому что у них такого звука в языке раньше не было, и они пытаются теперь заменить его своим собственным звонким звуком [ɦ], который ранее был неизвестен праславянам.

Но, поскольку смешение праславян и венетов активно продолжается; те и другие породнились между собою и испытывают друг к другу вполне дружеские чувства, то праславяне пытаются подражать речи дружественных венетов и, идя им навстречу, пытаются воспроизвести незнакомый звук [ɦ].

Но у них это не получается, и тогда праславяне, подражающие венетскому произношению, начинают выговаривать, вместо напряжённого звонкого выдоха, звук [γ], имея в виду, что это всего лишь звонкая пара к понятному для праславян глухому спиранту [x].

Смешение двух языков происходило в интервале между 1200-м годом до нашей эры и 1000-м годом до нашей эры, после чего не осталось ни праславянского языка, ни венетского, а возникли новые славянские диалекты – очень близкие. Я о них расскажу в другой раз, но сейчас важно отметить вот что: год 1000-й до нашей эры – это начало истории славян (ибо до этого условного рубежа славян не было, а были только праславяне и венеты). Но новоявленные славяне прямо-таки с первого дня своего возникновения, и даже с первой минуты и с первой секунды, имели разногласия насчёт того, какой звук им нужно произносить – [g], [ɦ] или [γ].

Если я невнятно выразился, то скажу так: никакой из этих трёх звуков не может претендовать на честь считаться единственно правильным и исконно славянским. На эту честь имеют право претендовать в одинаковой степени все три звука: [g], [ɦ] и [γ]. А какой из них нужно выбрать – это на усмотрение каждого отдельного славянского языка, славянского диалекта и просто отдельного человека!

 

Поначалу были такие славянские диалекты, в которых для одних слов использовался звук [g], а для других [ɦ] или [γ]. И эти звуки считались разными, и их не путали. Но это состояние длилось не очень долго, и каждый такой отдельно взятый славянский диалект выбирал для себя, какой именно звук он предпочтёт в конце концов – [g], [ɦ] или [γ], ибо каждый из этих трёх звуков воспринимался как аллофон одной и той же фонемы. Все знали: какой аллофон из трёх ни произнеси, тебя свои люди всё равно поймут. Но одно правило действовало неукоснительно: каждый диалект останавливал свой выбор лишь на одном-единственном аллофоне и сохранял его на долгое время или навсегда. Например, в науке есть мнение, что чехи и словаки, пока осознавали себя частью южных славян, произносили [g], но, когда они попали под влияние западных и восточных славян, они заменили смычный звук [g] на напряжённый звонкий выдох [ɦ], которым пользуются и по сей день.

Великий Бурмистрович писал, что ни единая славянская ветвь не дошла до наших дней в чистом виде. Восточные славяне оказывали воздействие на западных, западные – на восточных, южные – на западных и на восточных… Бурмистрович более-менее точно проследил все эти связи и переплетения и показал в своей книге схему этих воздействий, но нам сейчас такая уж большая точность не нужна. Нам главное понять: славяне всех ветвей постоянно взаимодействовали между собою.

И вот что мы обнаруживаем на сегодняшний день:

 

Все южные славяне – болгары, македонцы, сербы с хорватами и с черногорцами, а также словенцы – произносят только звук [g] там, где это нужно, например: ГРАД или GRAD, ИГРА или IGRA, ГЛАС или GLAS. Но, как только доходит до того, чтобы произнести какое бы то ни было слово из западноевропейского языка, где присутствует буква «Hh», они тотчас же выражают её звуком [x] – так же точно, как современные московские недоучившиеся интеллигенты, которые говорят ХОМО САПИЭНС, не подозревая, что на слух латинянина это ХОМО звучало бы дико. Южные славяне скажут во всех таких случаях ХАМБУРГ, ХИТЛЕР, ХАМЛЕТ, ХОМЕР; они же скажут и ХОМО САПИЭНС, потому что звуки [ɦ] или [γ] они произнести не в силах. Хорваты и словенцы, между тем, употребляют латиницу, но буква «Hh» у них читается совсем не так, как у чехов или у словаков: для хорватов и словенцев эта буква нужна лишь для того, чтобы изображать на письме глухой спирант [x] – например, для слова HABAROVSK, которое у чехов и словаков пишется как CHABAROVSK.

Лишь в одном словенском диалекте говорят [ɦ] – возможно, под влиянием переселенцев из Чехии или Словакии, а так-то этот звук практически не знаком южным славянам.

У западных славян нет единого мнения: нижние лужичане и поляки говорят [g], верхние лужичане, чехи и словаки – [ɦ].

У восточных славян так: белорусы и русские в Средней полосе, а также в Ставропольском крае произносят [γ]; южные русские на Дону и на Кубани – [ɦ]. В малороссийских землях говорят только [ɦ]. Между тем на севере России принято говорить [g], и именно такое произношение считается литературным.

 

Иными словами, разногласие по поводу [g] или [ɦ/γ] существует столько же, сколько существуют славяне, а это три тысячи лет.

Но – при изменении подхода к этой проблеме – к этим трём тысячам можно было бы добавить ещё одну тысячу, ибо отказ от противопоставления g – k (а всё началось с этого) зародился в праиталийских недрах, когда далёкие предки италийцев и родственных им греков ещё не знали о существовании Средиземного моря и жили в Центральной Европе в верхнем течении Дуная или даже на восточных склонах Альп.

 

Расскажу о себе.

Я родился в 1950-м году в славном городе Новочеркасске, где все говорят [ɦ].

Поскольку мой отец был тогда офицером, а отношения нашей страны с Японией были очень напряжёнными, и мы всё время ждали от неё провокаций, на Курильских островах была размещена огромная военная мощь. Там располагались целые дивизии! И вот моего отца перебрасывают из Новочеркасска на Курилы – защищать рубежи Родины от японских варваров. Я же, в качестве члена семьи офицера, поехал туда же и с 1951-го года по год 1953-й жил там на острове Урупе, где и начал говорить.

А поскольку офицерские семьи там были из разных уголков России, а я постоянно общался с другими детьми и слышал разговор их родителей, я усвоил звук [g] и как-то привык к нему.

В конце 1953-го года мой отец оставил службу и переехал в Ростов-на-Дону.

В Ростове-на-Дону меня четыре года водили в один очень приличный детский сад, где нас каждое лето вывозили на Чёрное море – на все три месяца, где нас прекрасно кормили и где с нами постоянно занимались – читали нам ежедневно книги, и мы разучивали стихи и песни.

И в детском садике я продолжал произносить [g], хотя большинство детей вокруг меня произносили звонкий выдох [ɦ]. Но для меня приоритетным было произношение воспитательниц, которые всегда говорили [g].

Потом я пошёл в школу и вообще повзрослел, и вскоре осознал: звук [g] в Ростове-на-Дону осуждается, высмеивается и считается признаком то ли высокомерия, то ли дурного тона. Дети дразнили тех, кто говорил [g]; к тем детям, у которых было такое произношение, относились с недоверием, и уже в школе я окончательно перешёл на звонкий выдох [ɦ].

Одновременно с этим я наблюдал за поведением взрослых из числа тех, кто выговаривал звонкий выдох [ɦ], и понял, что они делятся на две категории: на тех, у кого развито чувство собственного достоинства, и на тех, у кого оно не на высоте. Первые, независимо от того, было ли у них высшее образование или это были простые работяги, всегда спокойно  произносили [ɦ] и не переживали по этому поводу – именно так делали мои родители, мои дедушка и бабушка и мои тётушки. Вторые, каждый раз, когда они хотели казаться умными или значительными, тотчас же переходили на [g], но при этом то и дело сбивались на [ɦ], а это их [g] звучало как-то надрывно и всегда сопровождалось торжественными интонациями и соответственным выражением лица.

После школы я провёл два года в Сычёвском районе Смоленской области в том самом месте, где бассейны Днепра и Волги сходятся так, что речку одного бассейна и речку другого бассейна разделяют всего лишь 200-300 метров. Это – посёлок Днепровский ныне Новодугинского района. И там я услышал новое для себя произношение: [γ] – спирант или фрикативный звук (по устарелой терминологии), для изображения которого лингвистами используется греческая буква «гамма». Я так и не смог перейти на это произношение, которое казалось мне неприемлемым, и пошёл в армию, где провёл ещё два года вдали от родной Донской земли. А в городе Уфе, куда я попал для прохождения военной службы, я заметил, что и русские, и татары и башкиры – все произносили только смычный звонкий [g]. Русские и славянские солдаты говорили по-всякому, но все солдаты кавказского происхождения или среднеазиатского и казахстанского говорили только [g].

И под конец службы я как-то незаметно для себя перешёл с ростовского напряжённого горлового выдоха на смычный [g].

И затем я приехал в Ростов-на-Дону и поступил в университет. К этому времени я уже был умным и понимал, что всякий человек с высшим образованием должен произносить [g], если он хочет выглядеть респектабельно. Но мне очень не хотелось отказываться от близкого моему сердцу звонкого выдоха [ɦ]. И я разработал для себя такое правило поведения: среди друзей и родственников я говорю только [ɦ], а в официальной обстановке – только [g]. Этот переход я стал делать и по сей день делаю автоматически, и он меня нисколько не затрудняет.

Так я и живу с этим двойным произношением.

Между тем, моя первая жена Татьяна была родом из Ростова и произносила всегда только [ɦ], и я находил это естественным. Потом моя первая жена умерла. И спустя полтора года после её смерти, в 2007-м году, когда мне было уже 57 лет, я женился вторично, а моя вторая жена Юлия переехала ко мне в Ростов из своей родной Москвы, где она родилась в своё время от папы и мамы, которые также были москвичами. И, естественно, Юлия произносила только [g], ибо так принято в современной Москве.

Ещё в самом начале нашего супружества моя жена Юлия задала мне примерно такой вопрос:

– Вот ты у меня такой умный и такой образованный, но как же ты можешь произносить это ваше невыносимое и просто дикое ростовское [ɦ]?

А я ответил:

– Это ваше московское [g] звучит невыносимо и дико. Оно режет мой утончённый слух! Древние русичи не знали такого звука и говорили только [ɦ] – вот так же, как и я. Почему я должен стыдиться древнерусского произношения? И в самой твоей Москве ещё в 18-м веке мало кто говорил [g], но там, правда, и звука [ɦ] не знали и произносили греческую гамму – [γ]. Ещё Ломоносов колебался, как ему правильнее говорить – [g] или [γ/ɦ], Пушкин колебался, а Крылов первую половину жизни говорил [γ/ɦ], а во вторую половину перешёл на [g]. Писатель Солженицын произносил [γ/ɦ]. Брежнев был негодяем, поэтому я про него не хотел бы и вспоминать, но и он, будучи главою государства, говорил [ɦ]!

 

Меня совершенно поражал академик Алексей Михайлович Емельянов (1935-2009), о существовании которого я впервые узнал в 1991-м году, когда он выступал на съезде народных депутатов или просто давал интервью журналистам. Чисто внешне он выглядел респектабельно, имел идеально североевропейскую (нордическую!) внешность и такое же поведение, и при этом он всегда произносил [γ/ɦ]. Я вспоминал Брежнева, который бессмысленно мычал, читая свои выступления по бумажке, постоянно запинался и делал грубые ошибки в русском языке, и произношение с этим его [ɦ] казалось проявлением неотёсанности и необразованности. Емельянов же был блистательным оратором – он произносил свои речи так, как будто перед ним в воздухе размещался видимый только ему одному тщательно отработанный текст – связный, чисто русский, логичный. И при этом он неизменно произносил [γ/ɦ] и не делал никаких сбоев на [g], чем грешил иногда Солженицын. И я даже не знаю, кого бы из известных русских людей я мог бы сравнить с Емельяновым по степени владения устною русскою речью – настолько прекрасно он излагал свои мысли.

И слушая именно Емельянова, я впервые утвердился в мысли, что звуки [ɦ] или [γ], которые можно условно обозначить как один звук [γ/ɦ] – это естественный красивый русский звук! Не зря же древние русичи говорили именно так.

 

Супруга удивилась моим пояснениям: но тогда откуда же звук [g] взялся в России? Как случилось, что раньше его не было, а потом он вдруг появился?

Пришлось сделать новые пояснения.

Когда-то очень давно – ещё в конце первого тысячелетия – на северные земли нынешней России произошла инфильтрация славян с территорий нынешней Польши. Этих людей ещё нельзя назвать поляками, и стоит заметить, что у них тогда был диалект славянского языка, а вовсе не отдельный язык. На новых землях эти славяне постепенно смешались с местным древнерусским населением и перешли на его язык, но следы этого переселения остались до сих пор и на них обратили внимание лингвисты ещё в конце 19-го века и в начале 20-го. Кажется, впервые это заметил академик Сергей Петрович Обнорский (1888-1962), но я не уверен, ибо разговоры на эту тему среди лингвистов велись уже давно.

Вот от этих западных славян звук [g] и проник в русские диалекты. Сначала он был только на севере России. Из Новгорода и Пскова он продвинулся на Вологодские и Архангельские земли, но потом стал смещаться всё южнее и южнее. Дошёл до Москвы, но южнее так и не проник. Между тем, первыми русскими переселенцами в Сибирь были не только донские казаки, но и жители Архангельского края, и, таким образом звук [g] проник и в Сибирь, но с ним вместе туда же попал и звук с условным обозначением [γ/ɦ].

Проходят века, но Русская нация и по сей день расколота по признаку того, как надо произносить букву «Г».

 

Кроме того, звук [g] проникал в русскую речь и другим путём – через старославянский язык, в котором было только такое произношение без всяких вариантов. Всё старославянское для русского человека окутано облаком священности, и возможно, именно это обстоятельство и явилось решающим.

Удивительным образом звук [g] считается недопустимым в словах БОГ, ГОСПОДЬ (но не ГОСПОДИН!), БЛАГО, АНГЕЛ, и всякий, кто претендует на честь говорить на особо изысканном и утончённом русском языке, вместо звука [g], скажет в этих словах – или [ɦ], или [γ].

Я заметил, что президент Путин сначала произносил звук [g] в словах БОГА, БОГИ, БОГОМ, но затем, как я понимаю, ему дали ценную подсказку и он стал в этих же случаях произносить [γ/ɦ].

 

Когда у меня и у Юлии родился сын, то он стал произносить звук [g], подражая произношению матери. Я не имел ничего против, но, когда он подрос, я стал объяснять ему, что есть слова, в которых такое произношение недопустимо:

– БОГА, БОГУ; ГОСПОДЬ, БЛАГО, АНГЕЛ;

– междометия АГА, ОГО, ЭГЕ, ГОП-ГОП, ГОЙ («ГОЙ ты, Русь моя родная» – у Есенина) и т.п.,

– а кроме того, имена собственные: ГОФМАН, ГАУФ, ГОМЕР, ГАМБУРГ, ГАННОВЕР.

Сын принял эти мои замечания к сведению, и я вполне доволен его произношением.

И на этом я заканчиваю трудную тему литературного произношения русской буквы «Г».

 

 

 

Глава сорок восьмая. Закон открытого слога – тайный славянский знак номер один!

Самое грандиозное событие лингвистического характера, какое только было в истории славянских языков, это

ЗАКОН ОТКРЫТОГО СЛОГА!

Тем, кто не знает – а среди моих читателей много людей далёких от лингвистики (в чём я не вижу особого греха), – сообщаю: открытым слогом называется слог, заканчивающий на гласный звук. Закон открытого слога работает полностью или частично во многих языках мира, но у славян этот закон усложнён тем, что при соблюдении некоторых условий скопления двух-трёх согласных звуков, перетягиваются к следующему слогу, оставляя предыдущий слог открытым. Например, слово ВЕДРО может быть по-славянски разделено на слоги только так: ВЕ и затем ДРО, а деление на ВЕД и РО для славян невозможно. Русский гидроним ЖИЗДРА (река в Калужской области) делится на слоги только так: ЖИ – первый слог, ЗДРА – второй. Два других варианта – для славян невозможны. У славянского закона открытого слога есть и другие обременения, но я расскажу о них позже.

Слоги, заканчивающиеся на согласный звук, называются закрытыми: ДОМ, СТОЛ. Слово КАРМАН, по славянским законам, нельзя разделить на КА и на РМАН. Здесь оба слога – закрытые: КАР и МАН.

 

Знаменитая и почти обожествлённая советская русистка Евдокия Михайловна Галкина-Федорук (1898-1965), по которой учились все филологи Советского Союза, привела в своём учебнике русского языка – в качестве образца закона открытого слога!!! – именно слово КАРМАН. Это означает, что она просто не понимала, что это такое!

 

Действовал этот закон у славян до 12-го века, и затем примерно в одно и то же время – где-то чуть раньше, а где-то чуть позже – от этого закона дружно отказались все славяне, и он перестал действовать.

Понятие ДВЕНАДЦАТЫЙ ВЕК – расплывчатое, и я предлагаю условно считать год 1200-й годом отмены закона открытого слога. Дата – чисто символическая, и в разных славянских диалектах от неё могут быть отклонения – скорее назад, нежели вперёд, – но надо же расставить какие-то временны́е вехи, чтобы лучше ориентироваться в славянской истории!

Когда всё закончилось – мы видим. А когда началось?

Ведь было же время, когда у предков славян ничего этого не было; затем включился некий механизм, и это явление возникло. Когда это случилось и почему?

Я уже много раз называл прежде две других таких же условных даты: год 1200-й до нашей эры и год 1000-й до нашей эры. Это время, когда две разных индоевропейских ветви (праславяне и италийскоязычные венеты) заключили между собою племенной союз. Затем начался двухсотлетний мучительный процесс смешивания обоих языков, и, по моим представлениям, он завершился в 1000-м году до нашей эры, и именно с этого времени славяне и существуют по сей день, а то, что было до этого времени, это было ДОСЛАВЯНСКОЕ СОСТОЯНИЕ.

 

Но вот что любопытно:

Когда в 1200-м году до нашей эры встретились праславяне и венеты, то закона открытого слога не было ни у тех, ни у других.

Когда в 1000-м году до нашей эры их языки полностью слились в один новый язык и при этом не осталось ни венетского языка, ни праславянского, закон открытого слога уже включился в свою работу!

Отсюда не просто выводим следующее правило, а высекаем его на граните и затем каждую букву тщательно покрываем золотом:

 

История славянских языков начинается в точности с того времени, с какого начал работать ЗАКОН ОТКРЫТОГО СЛОГА. Не было закона – не было и славянского языка. А не было славянского языка – не было и славян!

Праславяне – это не славяне.

Италийскоязычные венеты – это не славяне.

И то смешанное состояние, в котором те и другие пребывали в течение двухсот лет – это всё ещё не славянское состояние, ибо закон открытого слога тогда ещё работал не в полную силу.

 

А теперь делаем подсчёты!

Закон открытого слога начал своё действие в 1000-м году до нашей эры, а закончился в 1200-м году нашей эры. Иными словами:

ЗАКОН ОТКРЫТОГО СЛОГА

РАБОТАЛ 2200 ЛЕТ!

При очень большом желании можно было бы раздуть цифру «2200» до цифры «2400», оттянув этот процесс на 200 лет назад и взяв за отправную точку год 1200-й до нашей эры, а не 1000-й. Не думаю, однако, что это увеличение будет правильным. Да, именно внутри этого двухсотлетия и впрямь возник закон открытого слога, но заработал он на полную мощь не в тот же самый день, как только встретились венеты и праславяне; он просто постепенно усиливался на протяжении этих двухсот лет, обрастая всё новыми и новыми признаками. Целесообразнее всего, считать, что закон открытого слога по-настоящему включился лишь по прошествии двухсот лет, которые понадобились, чтобы довести праславян и венетов до полного слияния.

К закону открытого слога есть ещё тяжеловесное приложение в виде дополнительного закона построения слога по нарастающей звучности. Я расскажу о нём позже, а пока прошу считать, что оба эти закона – это одно и то же, и, если мы говорим об одном законе, то автоматически подразумеваем и другой.

 

Закон открытого слога изменил праславянский язык так, как только может землетрясение, достигшее двенадцатибалльной отметки по двенадцатибалльной шкале Медведева изменить местность. Этот закон потряс до основания и язык италийскоязычных венетов, и язык праславян. Он разрушил оба языка, затем тщательно перемешал их, и уже после этого перепахал всё заново.

Но что такого необыкновенного случилось, что этот закон вообще возник?

Примерно 66 миллионов лет назад на Землю, в районе Мексиканского залива, упал астероид, наполненный большим количеством иридия; страшное пылевое облако окутало всю планету, стало темно и холодно, и после этого погибли все динозавры.

О существовании облака, окутавшего когда-то полностью всю планету, мы узнаём так: смотрим на все пласты, какие есть, и видим, что только один из них – совсем тоненький! – содежит в себе крохотные пылинки редчайшего металла платиновой группы. Драгоценный иридий даже и в виде пылинок встречается на Земле очень редко, а если и встречается, то только в каких-то отдельных точках – то там, то здесь. Тут же – целый пласт, и он окутывает всю планету… Вот так и узнали.

А с законом открытого слога – что случилось? Тоже что-то упало из космоса?

Образно говоря: да, упало! И пылевое облако было, и след от него остался. Но это, повторяю, такой художественный образ.

Роль внезапно упавшего метеорита в истории славян выполняла внезапно возникшая опасность, которая одновременно стала угрожать и праславянам, и италийскоязычным венетам. Они соединились в единый народ не забавы ради, а ради того, чтобы усилиться перед лицом некоего общего врага, которого они очень боялись. А иначе: зачем бы они стали обмениваться женщинами, чтобы как можно скорее смешаться и образовать новый могущественный народ?

Просто италийцы, когда стали осваивать чужой и непонятный для них праславянский язык, почувствовали, что им не даётся праславянское произношение. Совершенно точно, что италийцы были поставлены перед необходимостью полного отказа от собственного языка и всенепременного перехода на язык праславянский. Праславяне до такой степени мощно властвовали над их умами, что нечего было и думать о том, чтобы сохранить свой прежний язык. Надо было выжить перед лицом общей опасности, а для этого и нужно было всем говорить на одном языке.

Вот италийцы и перешли на новый язык, но при этом подвергли его мощной переделке.

Закон открытого слога – это чисто италийская идея. В собственном языке италийцев такого закона не было, но у них этот закон словно бы сидел в голове, как план на будущее.

 

То, что закон открытого слога придумали италийцы, – это очень легко доказать.

В самом деле: кроме венетского языка, существовал ведь ещё и такой небезызвестный язык, как латинский, в котором не было закона открытого слога. Но от латинского языка произошли потом все современные романские языки, а в романских языках этот закон так или иначе просматривается. Стало быть, он – тайным образом! – присутствовал и в латинском языке, но, по какой-то причине, не раскрывался до поры, до времени. А теперь рассуждаем так: если этот закон незаметно таился в латинском языке, то, чего ж тут удивляться, что он так же точно прятался и в языке италийскоязычных венетов?

 

Романские языки и италийские – это очень близкие понятия. Смотрим теперь на романские языки.

Во французском языке закон открытого слога сработал полностью, в португальском тоже было нечто похожее, а в других романских языках  закон срабатывал лишь частично.

Возьмём латинское слово FACTUM (сделанное) – это два закрытых слога: FAC и TUM. В итальянском же языке, который произошёл от латыни, сделан шаг в сторону закона открытого слога: у них это бывшее латинское слово выглядит теперь так: FATTO (FAT-TO), а следующим шагом будет FATO (FA-TO), а это уже и есть в некоторых итальянских диалектах. И это же самое есть в португальском языке, где находим слово FATO с этим же значением.

Когда латинский язык стал двигаться в сторону разрушения и упрощения, в нём исчезло тройное различие по родам – на мужской род, женский и средний, и осталось только два рода – мужской и женский.

Слово FACTUM изначально принадлежало к среднему роду, но его нужно было переделать в мужской род – по причине упрощения латинского языка. Получилось так:

FACTUM > FACTOM > FACTOS –

и это последнее уже было мужским родом.

После этого и заработал закон открытого слога, и это означало крах латинского языка и возникновение на его руинах новых языков – романских. Итальянцы, подгоняя слово FACTOS под этот закон, поступили с ним следующим образом:

FACTOS > FATTO.

Второй слог они сразу же сделали открытым – это понятно, но первый слог не решились открыть сразу же, но подготовили его к последующему открытию, имея в виду, что будущие поколения переделают FATTO в FATO, что мы и наблюдаем в итальянских диалектах и в португальском языке, где в этом слове оба слога – открытые!

Во французском языке, который тоже произошёл от латинского, мы видим, что это же самое латинское слово ещё сильнее изменило свой облик, и теперь оно пишется как FAIT. Когда-то это слово так же и произносилось в старофранцузском языке: [файт], ныне же это открытый слог [фэ].

Было ФАКТУМ, а теперь стало ФЭ. Вот что вытворяет закон открытого слога!

Во французском языке закон открытого слога свирепствовал намного страшнее, чем у славян. Даже и сравнивать трудно. Славяне понимали, что закон открытого слога несёт с собою страшные разрушения, и они всячески смягчали те удары, которые наносил этот закон и по языку, и по здравому смыслу. Этим и объясняется то, что у славян очень мало омонимов и омонимичных форм.

 

Со многими упрощениями – с учётом неподготовленности широких читателей к этой теме! – приведу такой пример:

Если бы праславяне, сливавшиеся с венетами, слепо выполняли разбойничьи приказы закона открытого слога, то у них глагол ПЕЧЬ (ПЕКУ) в прошедшем времени получил бы форму ПЕ (точнее: ПѢ). Но это было бы тем же самым безумием, что и французское ФЭ, вместо латинского ФАКТУМ. Однако у праславян с венетами хватило здравого смысла образовать форму ПЕЧЕ – вопреки существовавшим правилам. Они подумали: скажешь ПЕ – и тебя не поймёт собеседник. А французы решили по-другому: скажешь ФЭ – и ничего страшного не случится!

Праславяне с венетами постоянно допускали такие нарушения, потому что на первом месте у них был здравый смысл, а не слепое повиновение закону открытого слога. Французы же самым решительным образом отдавали предпочтение точности выполнения полученного приказа. Результатом этой бездумной исполнительности стало то, что современный французский язык насквозь пронизан омонимами.

 

Языки итальянский, португальский и французский – самые интересные в этом отношении среди всех романских языков. И я ещё буду возвращаться к романцам, но не в этой главе, а позже.

 

А пока делаю печальный вывод:

Мне представляется, что закон открытого слога принёс много неприятностей славянам (и романцам – тоже!), и лучше бы этого закона не было вовсе.

Но, во-первых, историю не пишут в сослагательном наклонении, и закон открытого слога всё-таки был, и это – факт (FACTUM!).

А во-вторых, какой-то тайный смысл в нём всё-таки был заложен. И смысл – громадный, ибо закон открытого слога – это некий важный знак с неким значением…

Каким-то образом закон открытого слога связан с психологией и с особенностями человеческого мышления. Но как связан – я не знаю. Утверждаю только, что это некий знак, до понимания которого мы пока что не доросли…

 

 

 

Глава сорок девятая. Закон нарастающей звучности. Падение редуцированных, стяжение и другие неприятности

И теперь мой долг – поведать о том, что такое закон построения слога по нарастающей звучности. О том, почему бóльшая часть Славянского мира после обрушения этого закона чуть было не погибла, я расскажу не в этой главе, а позже.

 

Чтобы постичь произошедшее, я предлагаю отказаться от рассуждений насчёт того, что такое звучность и как она может нарастать. Мне кажется, что простым, но любознательным читателям всё будет гораздо понятнее, если я дам этому закону такое шутливое название:

ЗАКОН НАРАСТАЮЩИХ ЦИФР.

Именно цифр, а не чисел! Давайте переведём всё в цифры! Но перед этим рассмотрим подходящие русские слова, которые я записываю разделёнными на слоги так, как того требует закон открытого слога:

СПРАВА – СПРА-ВА,

ЗДРАВО – ЗДРА-ВО,

ЖИЗДРА – ЖИ-ЗДРА,

СТРУНА – СТРУ-НА,

КРАСКА – КРА-СКА,

ПРЯМО – ПРЯ-МО,

СНОВА – СНО-ВА.

И теперь нужно вспомнить, что все согласные звуки в русском языке (а равным образом и во всех остальных языках всего Человечества) делятся на следующие разновидности, каждой из которых мы сразу же присваиваем наш собственный регистрационный номер. Вот эти номера и будут нашими цифрами, с помощью которых мы поймём закон нарастающей звучности.

№1. СПИРАНТЫ (они же – фрикативные или щелевые): З – С, Ж – Ш и т.д. Это согласные звуки – звонкие или глухие, – которые можно без особого труда тянуть. Например: ЗЗЗ, ССС…

№2. СМЫЧНЫЕ (они же – взрывные): Д – Т, Г – К, Б – П. Это согласные звуки – звонкие или глухие, – которые нельзя растягивать, ибо они возникают от мгновенного смыкания и размыкания органов речи. Попробуйте протянуть БББ или ТТТ, и у вас ничего не получится. Хотя между двумя гласными – такое возможно: АББА, ГРУППА, ЭДДА, АТТИКА, БЛОГГЕР.

 

Сюда же, во второй номер, можно вставить и аффрикаты – это такие двойные согласные, первая часть у которых смычная, а вторая – спирантная. Например, Ч (ТЬ + Щ )… Но, во избежание чрезмерной и ненужной сложности, просто забудем о существовании аффрикат…

 

№3. СОНОРНЫЕ: М, Н, Р, Л, Й. Это звонкие согласные звуки, не имеющие в русском языке глухих пар. В некоторых языках мира у них всё-таки возможны глухие пары, но нас это сейчас не касается. В русском языке есть, впрочем, один трудноватый случай: звук [в], который принято считать сонорным (иногда говорят про него, что он полусонорный), но у него есть глухая пара [ф] – звук, явно относящийся к спирантам.

№4. ЛЮБЫЕ ГЛАСНЫЕ ЗВУКИ русского языка: А, О, У, Э…

 

Смысл закона нарастающей звучности заключается в том, что только такая последовательность и была допустима у ранних славян при построении слога, а именно: 1-2-3-4. И именно такое построение и является нарастанием звучности: меньше всего звучности имеет первый номер, а больше всего – четвёртый.

Нарастающая звучность – это кому-то понятно, а кому-то и нет, а вот нарастающие цифры – это всем понятно. А я хочу, чтобы поняли всё.

И теперь – условия применения этой простенькой математической модели:

– четвёртый номер (а это любой гласный звук) не может быть убран никогда, ибо, если убрать его, то исчезнет и слог;

– из первых трёх номеров можно выбросить один любой, но оставшиеся два должны располагаться с нарастанием;

– из первых трёх номеров можно выбросить два любых номера, но оставшийся один в сочетании с последующим гласным будет всё-таки образовывать открытый слог;

– можно выбросить и все три первых номера, но тогда у нас останется один-единственный гласный, и это всё равно будет считаться открытым слогом, но уже бессмысленно будет говорить о нарастающей звучности.

Кроме того: нельзя было менять местами номера, которые в этой модели всегда располагаются с нарастанием.

Кроме того: в конструкции слогов не может быть двух одинаковых номеров.

Вот это всё вместе взятое и есть закон всенепременной нарастающей звучности, который был долгое время обязательным для всех славянских языков и диалектов.

 

Вот примеры современных русских слов, подпадающих под закон нарастающей звучности или, в моей терминологии, – нарастающих цифр:

СПРА-ВА – 1-2-3-4 и 3-4,

ЗДРА-ВО – 1-2-3-4 и 3-4,

ЖИ-ЗДРА – 1-4 и 1-2-3-4,

СТРУ-НА – 1-2-3-4 и 3-4,

КРА-СКА – 2-3-4 и 1-2-4,

ПРЯ-МО – 2-3-4 и 3-4,

СНО-ВА – 1-3-4 и 3-4.

В полинезийских языках или в японском тоже действует закон открытого слога, но там каждый слог это либо один-единственный согласный плюс гласный после него, либо просто гласный без согласного. Двух согласных подряд – а тем более трёх! – они выговорить не в состоянии.

Между тем, в современном русском языке (как и во всех остальных современных славянских) закон нарастающей звучности то и дело нарушается. Раньше не нарушался, а теперь – нарушается!

Но закон нарастающей звучности не пребывает под запретом – он как был когда-то, так живёт и здравствует по сей день; просто он перестал быть непременным, а потому и нарушается. Раньше такое было невозможно, но сейчас (после процедуры так называемого падения редуцированных) мы стали произносить согласные в такой последовательности, что наши древние славянские предки просто бы ужаснулись, если бы услышали такое.

Вот примеры:

РТУТЬ – 3-2-4-2, закрытый слог;

ЛБЫ – 3-2-4, открытый слог;

МЗДА – 3-1-2-4, открытый слог;

ПСЫ – 2-1-4, открытый слог;

ВВЕСТИ – 3-3-4 и 1-2-4, два открытых слога;

ВВОД – 3-3-4-2, закрытый слог;

ССОРА – 1-1-4 и 3-4, два открытых слога;

ВОЗЗРЕТЬ – 3-4-1 и 1-3-4-2, два закрытых слога;

ВСТРЕТИТЬ – 1-1-2-3-4 и 2-4-2, открытый слог и закрытый слог;

ВЗДРОГНУТЬ – 3-1-2-3-4 и 2-3-4-2, открытый слог и закрытый слог.

Последние два примера содержат в себе четыре согласных подряд в начале первого слога! Если западный европеец не в состоянии правильно произнести русское имя МСТИСЛАВ, то уж четыре согласных в начале слова – он и подавно не выговорит! Про японцев и полинезийцев и говорить нечего… Хотя для многих кавказцев – это сущий пустяк, ибо у них есть случаи и потруднее.

Красивая последовательность цифр, которая была во времена построения слога по принципу нарастающей звучности, вдруг отошла в сторону (но не отменилась!), и теперь мы можем видеть цифры, расположенные самым причудливым образом! Во времена действия закона нарастающей звучности невозможно было представить себе такое произношение, а сейчас оно стало допустимым в русском языке и в других славянских.

 

Чтобы разобраться в том, почему так случилось, нужно вспомнить, что русские буквы «Ь» и «Ъ» в прошлом, когда они были древнерусскими и старославянскими, обозначали ГЛАСНЫЕ ЗВУКИ! На них могло падать ударение, а могло и не падать, но у этих двух гласных звуков было одно отличие от всех остальных гласных: они произносились отрывисто, коротко. Их принято называть редуцированными гласными, и эти звуки были у всех без исключения славян. Поэтому я, говоря о русском языке, имею в виду все славянские языки.

Итак, эти два звука поначалу были у всех славян, и даже, когда славянские племена разбрелись на огромные расстояния друг от друга, они так с ними и продолжали жить – из века в век!

Но потом – позволю себе пошутить! – у этих двух звуков вдруг закончился срок годности, или, может быть, просто сработал некий часовой механизм (конец текста шутки), но, так или иначе, а славяне вдруг взяли и, будто бы по команде из единого центра, решили больше не произносить их (и это уже – очень серьёзно, какие уж тут шутки!).

И это и есть то самое, что получило такое название у лингвистов:

ПАДЕНИЕ РЕДУЦИРОВАННЫХ.

Но славяне, не сговариваясь друг с другом, решили проводить этот отказ от редуцированных гласных с такою оговоркою: в сильной позиции редуцированные гласные должны заменяться на гласные полноценные, а в слабой позиции они уничтожаются.

Сильная позиция – это когда редуцированный оказывался под ударением или в таком положении, что его никак нельзя было выбросить, а слабая позиция – это на конце слова или в безударном положении.

Приведу примеры того, как это случилось в русском языке.

Слово ДОМЪ сначала произносилось в два слога: ДО и МЪ, затем во втором слоге редуцированный гласный решено было не произносить вовсе, потому что конец слова – это слабая позиция, и после этого получился один закрытый слог: ДОМ.

С современным словом ПЁС всё получилось уже не так просто. В древнерусском языке было слово ПЬСЪ, которое произносилось в два слога и оба слога содержали в себе оба редуцированных гласных: ПЬ и СЪ. Ударение падало на первый слог – считалось, что это сильная позиция, а второй редуцированный был на конце слова – считалось, что это слабая позиция. Согласно русским фонетическим законам, после падения редуцированных получилось, в конце концов, так:

ПЬСЪ > ПЁС.

И точно таким же образом:

– МЪХЪ > МОХ,

– ПЬНЬ > ПЕНЬ,

– ЛЪБЪ > ЛОБ.

Но это лишь в именительном падеже и в совпадающем с ним винительном. В остальных падежах редуцированные гласные звуки оказывались, с точки зрения древних русичей, в слабой позиции и потому выбрасывались. И это и есть то самое, что мы сейчас называем беглыми гласными:

– ПСА, ПСЫ – вместо прежнего произношения ПЬ-СА, ПЬ-СЫ…

– МХА, МХИ – вместо прежнего МЪ-ХА, МЪ-ХИ…

– ПНЯ, ПНИ – вместо прежнего ПЬ-НЯ, ПЬ-НИ…

– ЛБА, ЛБЫ – вместо прежнего ЛЪ-БА, ЛЪ-БЫ…

Характерно, что в русском языке буква «Ь», хотя и перестала произноситься как гласный звук, но она, как правило, оставляла след своего былого существования, став показателем мягкости. Например, в древнерусском языке слово ЛОСЬ произносилось в два слога (ЛО и СЬ), а сейчас это слово пишется так же, как и раньше, но произносится в один слог, при этом буква «Ь», хотя и перестала произноситься как гласный звук, но оставила свой след в виде мягкости предшествовавшего согласного. Далеко не у всех славян случилось то же самое. Например, в чешском языке: LOS – без всякой мягкости! В малороссийском языке: ЛЮБОВ, а в русском – ЛЮБОВЬ. Хотя в некоторых случаях (в положении после губных согласных) мягкий знак исчезал бесследно и в русском языке: ПНИ, а не ПЬНИ, МЩЕНИЕ, а не МЬЩЕНИЕ, но таких случаев не так уж много.

Русский вариант – самый лучший. Если бы в русском языке мягкий знак бесследно исчезал во всех случаях и не стал бы показателем мягкости, то у нас бы сейчас совпадало звучание слов КОН и КОНЬ, КРОВ и КРОВЬ, ВЕС и ВЕСЬ. Спасибо древним русичам, за творческое отношение к фонетическим преобразованиям! Увы, но многих других славян похвалить за это же самое – не могу.

Кроме того, возникали случаи, когда славяне по-разному понимали, что такое слабая позиция и что такое сильная. Например, русские скажут ВОЗДУХ, вместо древнего слова ВЪЗДѸХЪ, которое когда-то произносилось в три слога: ВЪ-ЗДѸ-ХЪ, а в современном чешском языке это один слог: VZDUCH, но это пустяковое различие.

 

Теперь другой вопрос: почему редуцированные гласные перестали вдруг произноситься, после чего закон открытого слога утратил свою прежнюю силу?

Между прочим, ведь и во французском языке случилось нечто похожее: там закон открытого слога перестал действовать, хотя в современных песнях или в стихах он всё ещё проявляет себя. Вспомним знаменитую песню, которую пел Сальваторе Адамо: TOMBE LA NEIGE.

Глагол TOMBE нужно бы, по правилам разговорного французского языка, произнести в один слог, но у певца звучат два слога:

– TOM-BE!

И так же точно NEIGE – в два слога, вместо одного:

– NEI-GE!

Один и тот же механизм действовал и в языке славян, и в языке французов, и это сходство я объясняю тем, что французский язык произошёл от латинского, а латинский от праиталийского. И от этого же самого праиталийского языка произошёл ведь и язык венетов, которые когда-то вступили в племенной союз с праславянами.

Да, но по какой всё-таки причине произошло это самое падение редуцированных?

Короткий ответ будет таким: ради экономии времени и энергии.

В самом деле, в современном русском языке мы скажем: ОН ЛЬСТИТ, и на всё это высказывание у нас сейчас потребуется произнести два слога, а в древнерусском языке это же самое произносилось в пять слогов:

ОНЪ ЛЬСТИТЪ или О-НЪ ЛЬ-СТИ-ТЪ.

Смысл падения редуцированных состоял в том, чтобы побыстрее проговаривать те же самые мысли, что и прежде, но так, чтобы расходовать на это меньше физических сил и времени.

Но вот что важно: если мы скажем ОН ЛЬСТИТ в два слога, то при этом не произойдёт никаких грамматических или смысловых потерь! Род, число и падеж местоимения остаются в силе, а глагол как был в третьем лице единственного числа настоящего времени, так и остался с этим же багажом грамматических указателей. У западных и южных славян это было далеко не столь безобидно, и были потери, но во французском языке закон открытого слога и падение редуцированного гласного привели язык к ужасающим последствиям. Например, местоимение ELLE (она) и ELLES (они в женском роде) произносятся совершенно одинаково: [εl]. Любой русский человек, хотя бы слегка соприкоснувшийся с изучением французского языка, сразу же заметит, к каким печальным последствиям привело упрощение фонетики у французов.

Сюда же относится и такое явление, как СТЯЖЕНИЕ, которое делается в целях упрощения произношения, когда длинное слово сжимается, чтобы стать короче и проще.

Латинское слово ANIMA (душа) произносилось латинянами в три слога, а французское слово ÂME, образованное от этого же латинского слова, но подвергнутое стяжению и падению редуцированного, звучит теперь в один слог: [am]. И точно так же латинское INSULA (остров) это теперь у французов ÎLE [il]. И, между прочим, формы множественного числа у этих двух французских слов звучат так же, как и формы единственного числа: ÂME и ÂMES (душа и души), а также ÎLE и ÎLES (остров и острова). По-моему, это просто языковая катастрофа, хотя легкомысленные и самовлюблённые французы со мною не согласятся.

 

Приведу примеры стяжения в современном русском языке.

Слово СЕЙЧАС в разговорной речи произносится в один слог: ЩАС, и это принято считать приемлемым, потому что слово ЩАС не совпадает ни с чем другим и омонимия не наступает.

Но вот какому стяжению иногда подвергается слово ЧЕЛОВЕК – чересчур длинноватое, быть может, для такой простой мысли: ЧЕК. Один слог, вместо трёх – это делается явно для экономии сил и времени. Но существительное ЧЕК уже есть в русском языке, и оно имеет другие значения:

1) ЧЕК – талон из кассы, удостоверяющий, что товар оплачен;

2) ЧЕК – финансовый документ, содержащий письменное распоряжение банку выдать предъявителю указанную сумму денег;

3) ЧЕК – затопляемый водою участок поля, предназначенный для выращивания риса.

И теперь нам придётся вводить ещё и четвёртый пункт: ЧЕК – то же самое, что и ЧЕЛОВЕК.

И неужели это хорошо? Ведь чем больше в языке омонимов, тем он хуже. И тем меньше чести народу, который говорит на этом языке!

И неужели мы так сильно спешим, что нам некогда выговорить все три слога русского слова ЧЕЛОВЕК? Слова, этимологию которого я столь красочно описал в своём этимологическом словаре русского языка!

Но в наше время делается и другая попытка упростить это же русское слово: ЧЕЛ. Но такая форма – как я надеюсь! – уж точно получит отпор в русском языке. Между тем, в болгарском языке подвергли упрощению это же слово, и оно теперь звучит у болгар так: ЧОВЕК.

Русский город СЕМИПАЛАТИНСК называется в просторечии СЕМСК, и это тоже стяжение. Хорошо или плохо говорить СЕМСК, вместо СЕМИПАЛАТИНСК – можно поспорить.

Название моего родного города НОВОЧЕРКАССКА – бывшей столицы славной Области Войска Донскаго! – теперь додумались сократить так: НОВОЧÉК. Обидно, ей-богу…

С другой стороны, я понимаю: использовать в быту очень уж длинные названия городов – это не всегда удобно, и всем хочется проговаривать эти длинноты побыстрее. Лично я очень бы одобрил возвращение нынешнему КРАСНОДАРУ его прежнего названия ЕКАТЕРИНОДАР, но чрезмерная длина дореволюционного слова всё-таки отпугивает.

 

И теперь о стяжении – в общеславянском масштабе. Имело ли оно место у славян до падения редуцированных – этого я не знаю. Если и имело, то это были редкие случаю, но то, что стяжение у славян вдруг стало набирать силу после падения редуцированных – это факт. Но, к чести славян, скажу, что до таких безобразий, как во французском языке, никакой славянский язык не дошёл. Всё же у разных славян отношение к стяжению было разным: одни славяне были в большей степени склонны к нему, другие – в меньшей.

Вот пример: современное русское слово ПОЯС.

В старославянском языке оно произносилось в три слога: ПОѨСЪ – ПО-Ѩ-СЪ.

В современном белорусском языке: ПОЯС – в два слога, ибо после падения редуцированных звук Ъ на конце слова оказался у предков белорусов в слабой позиции и поэтому этот звук перестал произноситься – так же точно, как и во всех остальных славянских языках.

В современном малороссийском: ПОЯС – всё то же самое.

В современном болгарском, который напрямую произошёл от старославянского: ПОЯС.

В современном сербском: ПОJАС, хотя в диалектах возможна и форма ПАС.

В современных чешском и в словацком языках: PА́S – с долгим гласным в корне: [ā].

Что же касается языков словенского, польского, верхне- и нижнелужицкого, то там везде будет PAS – уже без всякой долготы.

Это был образцовый случай славянского стяжения. Славянское стяжение в принципе ничем не отличается от французского, кроме одного: у французов это массовое явление, перемоловшее огромное количество слов, в результате чего возникло множество омонимов, а у славян – это явление редкое. Да и то: у одних славян оно было, а у других его не было.

Покажу ещё один пример стяжения или отказа от стяжения у славян.

Возьмём современное русское прилагательное женского рода: НОВАЯ. В древности такое же точно слово было у всех славян.

Но затем многим славянам показалось, что произносить три слога – это слишком долго, и они решили оставить в этом слове только два слога.

Великий русский лингвист Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ (1845-1929), изучая архангельские говоры русского языка, постиг тайну стяжения в подобных случаях, а я всего лишь вольно перескажу его открытие, немного упростив своё изложение для тех читателей, которым непонятны некоторые тонкости фонологии:

Сначала древние предки носителей этих архангельских говоров произносили прилагательное НОВАЯ – так же точно, как и все остальные русские люди:

НО-ВА-ЙА – в три слога.

Затем, не решаясь провести стяжение сразу же, они решили подготовить к нему следующие поколения, после чего они стали говорить так:

НО-ВА-А – всё ещё в три слога.

Но, поскольку русские люди не любят столкновений двух одинаковых гласных подряд, они стянули АА до одного-единственного А. В результате чего получилась такая новая форма:

НОВА – в два слога.

И теперь обращаем взоры ко всему Славянскому миру.

Русские и белорусы решили, что им не будет в тягость произносить это слово в три слога, и они говорят так же, как это и было у древних славян: НОВАЯ – в три слога.

Чехи и словаки решили, что для них это слишком длинно, и решили выговаривать это слово в два слога: NOVА́, но при этом второй слог они произносят долго, и это память о том, что они когда-то выговаривали это слово так же, как в некоторых архангельских деревнях: НОВАА.

Все остальные славяне произносят это слово только в два слога:

НОВА – в языках малороссийском, болгарском, македонском и сербском; в словенском языке это слово записывается как NOVA, а в языках польском и в обоих лужицких – NOWA.

В русинских диалектах, где не существует литературной нормы, говорят то так же, как в русском языке, то так же, как в малороссийском.

Примерно то же самое было и с другими формами этого же прилагательного: НОВОЕ, НОВЫЕ, НОВУЮ – у всех славян, кроме русских и белорусов, в этих случаях произошло стяжение.

Между прочим, в латинском языке (да и в португальском тоже) это прилагательное женского рода произносится как NOVA. Но в латинском языке прилагательные не делятся на полные и краткие, а в русском – делятся. И это достижение русского языка. Отказаться от достижения – это означает допустить утрату. Для славян, допустивших утрату, эта потеря означает обеднение языка; для латинского языка, в котором потери не было, сравнение с русским языком означает, что русский язык превзошёл латинский, став сложнее латинского, потому что выработал у себя такую категорию, до которой латиняне не додумались. И это честь для русского языка!

Какой вывод можно сделать отсюда?

Русские и белорусы сохранили древнеславянскую форму полного прилагательного женского рода и говорят НОВАЯ.

Чехи и словаки не сохранили, но у них всё-таки можно отличить полное прилагательное NOVА́ от краткого NOVА. Строго говоря, чехи и словаки не допустили потери и сохранили древнее наследие.

Остальные славяне не уберегли древнего славянского окончания. И это – потеря.

Вроде бы пустяк, но рассматривая сумму таких потерь, неизбежно приходишь к выводу, что из всех современных славянских языков самым чисто славянским является современный русский язык, и он такой один, и даже на второе и на третье место после него нельзя поставить никакой другой современный славянский язык – настолько сильно отрывается русский язык от всех остальных славянских. Русский язык допустил в себе наименьшее количество потерь – в отлииче от всех остальных славянских языков! Из этого можно сделать различные трудные выводы, но они уже будут носить характер политический и нравственный, а такие выводы вслух даже страшно произносить.

 

 

 

Глава пятидесятая. Другие славянские знаки

Знаки у славян были и другие: например, аканье в русском и в белорусском языках.

Аканье – это один из самых таинственных знаков, и я считаю его чем-то вроде ордена на груди у Русского народа. Хотя, с другой стороны, я прекрасно понимаю: это самое аканье повредило русскому языку…

Ведь и в самом деле! Что хорошего в том, что мы произносим сейчас слова ЭТО и ЭТА одинаково? Омонимия – это всегда плохо, а мой воображаемый орден – это слабое утешение. По мне, лучше бы этого самого аканья не было вовсе, и лучше бы сохранилось оканье, и все русские люди выговаривали бы слова так, как это делают в Архангельской области: МОЛОКО или ХОРОШО – с тремя чёткими гласными звуками [o], из которых два первых – безударные, а третий – ударный. Вот тогда бы у нас и слова ЭТО и ЭТА звучали бы по-разному.

Но аканье – это древняя сатэмная примета, зародившаяся в недрах той части Индоевропейского мира, которая когда-то обитала на берегах Нижнего Дуная. Это явление стало одним из признаков того, что Индоевропейский мир раскололся на две части: на САТЭМ и на КЕНТУМ. Сатэмным языкам вообще свойственно путать звуки [o] и [a]. Просто в разных концах Сатэмного мира особое отношение к этим двум звукам оформляется не всегда одинаково: где-то и когда-то звуки [a] и  [o] вообще не различались на слух; где-то всё сводили к одному из двух звуков в ущерб другому…

 

Славянская история начиналась без всякого намёка на аканье. Славяне из века в век выговаривали чистое [o] в безударном положении, и никому не приходило в голову заменять этот звук на [a]. А о том, что сатэмным народам свойственно смешивать или путать эти два звука, славяне, как может показаться, полностью забыли.

Но потом вдруг что-то произошло: некое нажатие на кнопку, после которого внезапно заработало аканье. Но не у всех, а только у русских и у белорусов.

 

Тайну появления аканья у русских и у белорусов я понимаю так:

Сначала у славян более двух тысяч лет свирепствовал закон открытого слога, который достался им в наследство от италийскоязычных венетов – а это был кентумный народ.

Затем этот закон перестал работать – то есть: произошло отключение от кентумной программы. Работать же этот закон перестал отнюдь не по волшебству. А по самой простой причине: закон открытого слога слишком долго праздновал свою полную победу в славянских языках, под него было подогнано всё, и нельзя было сказать ничего такого, что вступало бы в противоречие с этим законом. Если со стороны бралось слово, не подпадающее под этот закон, то оно всякий раз обрабатывалось таким образом, чтобы не было потом противоречия с этим законом. А поскольку закон восторжествовал полностью и, как казалось, бесповоротно, то и возникла некоторая утрата бдительности по поводу сохранения завоеваний этого закона. Полагаю, что торжество закона открытого слога – когда не могло быть никаких исключений и когда не было повода, чтобы этот закон развивать дальше, – торжество это длилось не менее тысячелетия. А это большой срок. Бдительность притупилась, и закон стал нарушаться то по одному поводу, то по другому… И, в конце концов, выяснилось, что закон этот вовсе уже и не закон, а так себе – рекомендация: если можно соблюсти – соблюдём, а нельзя – значит, нарушим.

 

И вот тогда только и включилась сатэмная программа, и у русских с белорусами вдруг заработало аканье; у остальных же славян такая программа не включилась, и они не захотели возвращаться к сатэмным традициям.

 

По непонятным причинам, впрочем, аканье отмечено в одном из диалектов словенского языка, а также в одном говоре болгарского языка. Носители этого говора живут в болгарской деревне, на границе с Грецией, и по ту сторону границы, уже в тамошнем греческом говоре, тоже есть аканье, и, возможно, всё это проникло в болгарскую деревню от греков и не имеет отношения к славянству – кто знает?

 

Понимаю, что это звучит как мистика, но по времени всё сходится: кончилось одно, и сразу началось другое. И почему я не должен увязывать выключение одного процесса и включение другого?

Делаю вывод: аканье явилось следствие обрушения закона открытого слога. Не исчез бы этот закон – не появилось бы и аканье.

По поводу аканья можно задавать много разных вопросов: как оно появилось и почему? хорошо это или плохо – то, что оно появилось? На все эти вопросы отвечают многочисленные научные исследования, люди защищают – страшно подумать! – диссертации на эту тему… Но, на самом деле, вопросы нужно ставить такие:

– По какой причине русские и белорусы вдруг вспомнили о своей принадлежности к Сатэмному миру? Ведь уже столько веков и тысячелетий прошло, пора бы уже было и забыть о том давнем расколе, а русские и белорусы вдруг взяли и вспомнили? Прозрели, должно быть? Или, может быть, сработала какая-то генетическая память?

Не знаю.

 

Ещё в студенческие годы я самостоятельно додумался до такого предположения о природе русского аканья: оно пришло к нам от литовцев! Сначала попало к белорусам, а уже затем – к остальным русским.

Я и сейчас думаю так же.

Литовский язык – сатэмный (и это, в моём понимании, делает ему честь!), и в нём аканье было всегда и никуда не пропадало. Просто оно оформлено в литовском языке по законам, не совпадающим с русскими.

Всякий русский, который берётся изучать литовский язык – даже и самым поверхностным образом! – сразу же замечает такие соответствия: там, где в русском языке [о], там в литовском [а], и наоборот.

Например:

ГОТОВЫЙ – GATAVAS,

СТОЛ – STALAS,

РОГ – RAGAS,

САД – SODAS,

СТАРЫЙ – STORAS,

ЛАВКА – LOVA,

ПАРА – PORA,

РОСА – RASA,

МОСКВА – MASKVA.

Нисколько не сомневаюсь в своей правоте, но вопросы всё равно остаются: почему литовцы оказали такое сильное и неожиданное влияние на Русский народ? И почему не оказали такого же воздействия на соседних поляков или на других славян?

Ответ может быть примерно таким: духовная близость. Или генетическая…

Одно несомненно: аканье – это некий знак принадлежности к сатэмной половине Индоевропейского мира. Позволю себе опасную шутку, которая придётся не по душе всем славянам, кроме русских и белорусов: знак качества!

 

А вот ещё один знак: творительный падеж! Все индоевропейцы-арийцы разделились на тех, кто сохранил его, и на тех, кто утратил. И вот какую картину мы наблюдаем в этой связи:

У древних греков времён Гомера творительный падеж был. А в классическом древнегреческом языке его уже не стало – утратили. Пока греки были достаточно простодушным и высокодуховным североевропейским народом – они имели творительный падеж, а как только стали склоняться к потребительству и другим прелестям высокоразвитого государства, так творительный падеж и ушёл.

В латинском языке – похожая история. Там был заменитель творительного падежа – отделительный падеж, но и тот был слабо выражен и часто совпадал с дательным, а когда латинский язык заменился на романские языки, так в них и вовсе не осталось ни единого падежного окончания!

Германцы сначала имели творительный падеж (остались письменные памятники!), а потом утратили. Но современный исландский язык, в котором нет творительного падежа, приписывает своему дательному падежу значение падежа творительного – им очень хочется, чтобы этот падеж у них всё-таки существовал, но средств для его выражения в языке уже нет. А сейчас – не те времена, чтобы образовывать новые падежные окончания. Что есть – то и есть! И новых падежей уже придумать невозможно, можно только потерять старые… Исландцы, словно бы жалея о том, что их предки утратили этот драгоценный падеж, решили делать вид, будто их дательный – это, по совместительству, ещё и творительный.

Так или иначе, но все кентумные народы отказались от творительного падежа. Он им всем пришёлся не по душе!

А что у народов сатэмных?

В 33-й главе я ругал чехов и рассказывал о том, какая у них плохая падежная система: слово DOBÝVА́NÍ (завоевание) в форме единственного падежа утратило в чешском языке все падежные окончания, кроме… Кроме творительного падежа! Падежа, который они всё-таки сохранили в падежной парадигме этого слова, ибо для славян творительный падеж – это некая святыня и твердыня, которую без боя не отдают!

Чехи словно бы решили: в словах типа DOBÝVА́NÍ мы при склонении в единственном числе таких слов готовы отказаться от всех падежных окончаний, кроме творительного!

А возьмём литовцев и латышей: литовцы сохранили творительный падеж, а латыши утратили.

Между тем, литовцы и латыши очень сильно различаются между собою по образу мыслей, и я бы не сказал, что они так уж сильно дружат между собою. У литовцев много общего с белорусами и с русскими, а у латышей с русскими различия в менталитетах сильнее, чем между русскими и немцами.

А что там у индийцев? В санскрите творительный падеж был, а в цыганском он и сейчас есть…

У меня предложение: а давайте сравним судьбы тех народов, которые сохранили творительный падеж, с судьбами тех народов, которые его потеряли?

Я не буду проводить таких сравнений, а просто даю пищу для размышлений моим читателям. Может быть, кто-то окажется прозорливее меня и пояснит когда-нибудь, что всё это и многое другое означает. А может, кто и диссертацию защитит на эту тему.

 

Окончание глаголов третьего лица – это даже и не знак, а некое испытание на прочность, экзамен, который должен выдержать индоевропейский народ на право называться истинно индоевропейским!..

(Это я опять шучу, но как бы и не очень.)

Давайте сравним латинский язык и русский: VIDET – ВИДИТ, VIDENT – ВИДЯТ. Обе формы 3-го лица оканчиваются на -T. И это и есть окончание глаголов 3-го лица, которое, как кажется, должно быть у всех индоевропейцев, потому что оно является исконным.

Но, если взять современные индоевропейские языки, то мы видим: в Европе, по какой-то таинственной причине, никто этого окончания не уберёг, кроме двух индоевропейских народов: русских и сардинцев. Есть, впрочем, болгаро-македонские деревенские говоры, где это окончание сохранилось в неприкосновенности, но это, строго говоря, и всё. В белорусском языке, в малороссийском и в болгарском это окончание сохранилось лишь частично, в немецком языке – частично (er malt, sie malen), во французском – лишь очень редко, да и то лишь в вопросительных предложениях (sont ils? a-t-il?). Остальные европейские потомки арийцев решительно отказались от этого окончания – включая уважаемых древних греков, а также литовцев, прославленных своим необыкновенным индоевропейским консерватизмом, а кроме того, исландцев, ну и, разумеется, – всех славян, кроме русских.

 

В современном персидском языке и близком к нему таджикском это самое окончание сохранилось полностью, хотя и стало звонким: [d], вместо [t], но современные индоевропейские языки Азии – это уже совсем не то же самое, что было в древности: они понесли такие колоссальные потери в лексическом составе и в грамматическом устройстве, что уже и не хочется говорить о них, как об индоевропейских. Например, приступать к изучению современного персидского языка можно только после ознакомления с арабским языком.

 

Почему русские сохранили это окончание – понятно: именно их язык является на сегодня самым индоевропейским из всех. Такая судьба у русских! А потому они и пометили свой язык – словно бы по указанию свыше! – этим необыкновенным знаком.

А вот почему сардинцы – не представляю. Их язык – это такая же карикатура на латинский, как и все остальные романские языки. Это как же надо было исковеркать латынь, чтобы из слова STELLA (звезда) сделать слово ISTEDDA? Хотя к чести некоторых сардинцев, следует сказать, что они иногда употребляют слово ISTELLA – древние римляне, если бы услышали его, догадались бы всё-таки, что оно означает.

У сардинцев много и других тайн: по каким-то причинам именно их язык – несмотря ни на что! – стоит ближе всех к латинскому языку и вообще выбивается на фоне всех остальных романских языков. Сардинцам свойственно горловое пение, неизвестное в Европе, но принятое у тюркских и у монгольских народов. Определённые артикли у них не такие, как в остальных романских языках – и это тоже какой-то знак, хотя сам факт наличия определённых и неопределённых артиклей – это, если и знак, то зловещий.

 

Кстати, об артиклях: это тоже знак! Индоевропейцы поделились ещё и по этому признаку: те, у кого есть определённые и неопределённые артикли, имеют одну судьбу, а те, у кого нет – другую.

Вся Европа дружно пришла к выводу о том, что артикли очень нужны. Они есть, во всех романских языках, во всех германских, в кельтских, в языке басков и венгров, которые не являются индоевропейцами вообще. Даже и в языке сатэмных албанцев, которые всегда жёстко отгораживались от всего индоевропейского или греко-римского – даже и у них есть артикли! И только славяне с летто-литовцами сказали нет артиклям!

Кроме болгар и македонцев, у которых есть артикли. А кроме того, падежные окончания у них заменились на управление с помощью предлогов, а безударный гласный [o] у них претерпевает то же самое превращение, какое мы наблюдаем в португальском, в сицилийском и других романских языках, где o > u. Болгарский язык напрямую происходит от старославянского – от языка, который повлиял на русский язык так, как никакой другой язык, и теперь всё старославянское в составе русского языка является составною частью менталитета Русского народа. Существует ли связь между тем, что болгары всегда предавали Россию, и тем, что у них есть артикли, не свойственные славянам?

Вопрос – очень трудный. Казалось бы, что общего между болгарским языком и патологическою жадностью болгар, которые давали воду только за деньги русским воинам, освобождавшим их от турок, которые всегда предавали Россию и становились на сторону её врагов? Проще всего сказать, что чёрная неблагодарность болгар по отношению к Русскому народу и их цинизм и корыстолюбие – это одно, а их язык – это другое.

Надо рассматривать то отдельно, а это отдельно – ведь это так разумно!..

У меня нет научных доводов, чтобы спорить на эту тему. Я просто вбрасываю идею, и, может быть, кто-то другой лучше меня сможет понять, что всё это означает.

Но вот что интересно: на свете существует болгаро-македонский язык, состоящий из двух наречий – из болгарского и из македонского. И болгарское наречие, и македонское в одинаковой степени происходят от старославянского языка, но как получилось, что носители этих двух наречий разделись на два государства?

А так и получилось, что одни предали других. Раскол на болгар и македонцев – это акт взаимного предательства двух частей одного и того же народа – народа, имеющего артикли и отказавшегося от падежных окончаний в пользу управления предлогами.

Возможно, я ошибаюсь. Почти все славяне и безо всяких артиклей дружно предали Русский народ и ненавидят его, перейдя на сторону врагов России. И если у большинства славян и есть некая общая для них для всех, объединяющая их идея, то это как раз – склонность к предательству, а не высокая духовность.

И всё же прошу обратить внимание на артикли: это знак. Он или есть, или его нет. Вся Западная Европа имеет этот знак, а Русские люди и большинство славян не имеют!

 

О законе построения славянского слога по принципу нарастающей звучности я уже рассказывал довольно подробно. И теперь мне придётся вернуться к его проявлениям в тех случаях, когда италийцы переделывали для себя трудные для них праславянские слова.

Было такое правило:

Если в начале слова глухой спирант [s] оказывается в положении перед одним из глухих смычных [p], [t], [k], а в дальнейшей части этого слова содержатся сонорные [r] или [l] (иногда [w] или [j]), то этот самый спирант должен отпасть.

Например, корень ПРЫГ- в русском глаголе ПРЫГАТЬ произносился на дославянском этапе как [sproug^h-]; корень в слове ТРОПА изначально звучал как [strop-], а корень в глаголе ПЫРЯТЬ звучал как [spūr-]. И это были примеры из числа самых лёгких – есть и потруднее.

Почему глухой спирант [s] в таких позициях всегда исчезал?

Когда я полностью выяснил, как действует это правило, я сначала сказал себе так:

– Существует правило, и я обязан учитывать его при своих этимологических исследованиях. Нравится мне это или нет, но правило такое действует!

Но потом меня стало терзать любопытство: а почему же всё-таки оно действует? И почему, кстати, в латинском и в греческом языках глухой спирант [s] тоже не любят и в положении перед некоторыми согласными уничтожают?

 

И вскоре я понял, что это явление италийского происхождения, а не праславянского. А у италийцев с греками я находил всё больше и больше общего. Мне удалось выяснить, как италийцы и греки расселялись по Европе. На Среднем Дунае их предки жили в качестве двух близкородственных этносов. А затем они неторопливо продвинулись на Балканский полуостров и продолжали там совместное проживание. И после этого они медленно стали расходиться: греки двинулись до самого юга и упёрлись в Аттику и Пелопоннес, а италийцы решили, что им не судьба жить на Балканах и очень медленно двинулись на север. И затем вошли в современную Италию…

Это я всё сам понял, и это объясняло некоторые фонетические процессы, общие и для италийцев, и для греков. Италийцы и греки не любили спирант [s] и в некоторых позициях превращали его в спирант [x], а затем и в лёгкий выдох [h], который затем и вовсе исчезал.

Записывается эта нелюбовь так: s > x > h > ноль звука!

Очень дельные мысли по поводу спиранта [s] описывал в своём фундаментальном труде Юрий Яковлевич Бурмистрович: у парных согласных должно быть противопоставление по глухости-звонкости (s – z в данном случае), а если его нет, то звук становится неустойчивым. У индоевропейцев поначалу так и было: спирант [s] не противопоставлялся ничему… И всё же полного ответа на возникшие вопросы я так и не получил. Спирант [s] обладал у индоевропейцев и праславян какими-то особыми свойствами.

 

И потом я понял, что было. Славяне не очень любят звук [r] и не любят, когда этот звук дважды встречается в одном корне. А в латинском языке, который имеет италийское происхождение, этот звук очень даже любят. В испанском языке, который произошёл от латинского, вообще-то говоря, нет звука [r], а есть звук [rr] или даже [rrr]. То же самое было и с италийскоязычными ВЕНЕТАМИ, переходившими на праславянский язык. Они услышали у праславян слово STROPĀ и стали произносить его, но уже со своим акцентом; получалось что-то вроде STRRROPĀ. При этом сонорный звук произносился с таким усердием и с таким выбросом энергии, что на произнесение начального спиранта [s] уже не оставалось сил, и он исчезал. Но не сразу, а по такой цепочке преобразований: s > x > h > ноль звука.

 

Это было какое-то перераспределение энергии. В шутливо-серьёзной форме его можно описать примерно так:

Я собираюсь произнести слово, у которого в самом начале присутствует спирант [s] и у которого после одного или двух последующих согласных будет звук [r]. Мне это представляется очень трудною задачею, и я опасаюсь, что не справлюсь с нею. Поэтому я набираю в грудь побольше воздуха и, словно бы для разгону говорю сначала тихо, потом всё громче и сильнее, а когда доходит очередь до звука [r], то я весь выплёскиваюсь в этом произношении, и у меня получается [rrr], затем следует гласный звук (это ведь всё был один слог!). После чего силы на какую-то долю секунды покидают меня, но затем я прихожу в себя и с новыми усилиями произношу новый слог. Но из-за того, что я так мощно произнёс [rrr] и у меня ушли на это все силы, у меня не осталось энергии на начальный спирант [s] – он и без того требует меньшего количества энергии, нежели [r]. И этот спирант прозвучал у меня слабо, а потом он и вовсе стал затухать в этой позиции. Это кажется каким-то безумием или моими выдумками, но в действительности всё было именно так. Не будем забывать, что всё происходило очень быстро: дети слышали от своих родителей разное произношение и пытались выработать какое-то своё собственное отношение к звукам своей речи, а потом у этих детей появлялись свои дети…

 

На самом деле всё это можно описать просто, скучно и без драматизма: str > strrr > trrr > tr… Но удивление по поводу того, что это всё-таки случилось, не исчезает.

У славян есть редкие случаи, когда ничего подобного не происходило: например, слова СТРЕМЯ или СТОЛ. Иногда фонетические законы италийцев и праславян вступали между собою в сильнейшее противоречие и побеждал, в конце концов, либо италийский подход к этому слову, либо праславянский. В своём словаре я стараюсь подчёркивать это и пишу примерно так: слово имеет явно италийское происхождение или явно праславянское.

И всё же нарушения типа СТРЕМЯ и СТОЛ не связаны с тем, что одни слова у славян имеют италийское происхождение, а другие праславянское. Здесь что-то другое, и что именно – я пока не выяснил.

Тайн так много, что меня на раскрытие всех их просто не хватает.

 

 

 

Глава пятьдесят первая. А было ли оно – славянское единство?

Отвечаю на вопрос сразу, чтобы не томить читателей: не было такого единства никогда. Никогда не существовало единого славянского народа.

Его и сейчас нет.

Разве есть единая славянская архитектура, единая славянская одежда? Или, может быть, существуют какие-то виды искусства, свойственные только славянам – узоры, вышивки, музыка, танцы?

Славянское мышление, славянская религиозность, славянский дух, славянский менталитет, славянский расовый тип – ничего этого нет, а ежели кто-то и говорит, что это есть, то он – или умышленно лжёт, или искренне заблуждается.

А что есть?

Есть очень близкие друг другу славянские языки. И есть люди, которые на них говорят, но имеют разные представления о добре и зле, исповедуют разные религии, ведут разный образ жизни…

 

Славянской расы никогда не было.

Изначально была североевропейская раса – общая для всех индоевропейцев; позже некоторые славяне стали получать со стороны всевозможные примеси, и какой-то древний арабский путешественник однажды с изумлением отметил, что он видел собственными глазами невероятное – черноволосых славян, когда проезжал через чешские земли! Раньше-то он считал, что все славяне должны быть непременно голубоглазыми блондинами…

 

А что же тогда было?

Единый италийскоязычный венетский народ, может быть, и существовал, хотя скорее всего это было несколько близкородственных племён. Но это для нас сейчас не столь важно.

Единый праславянский народ как раз-таки был – я почти уверен в этом, но и это не столь уж важно. И я тоже вполне допускаю, что было несколько близкородственных племён.

Что ж касается единого славянского народа, то я уверенно заявляю: его никогда не было и быть не могло! И это совершенно достоверно известно.

Славяне позаботились о том, чтобы донести до нас информацию об этом и оставили для этого в своих языках знаки – отнюдь не тайные, а явные, хорошо известные всем славистам.

 

А если славянского языкового единства никогда и не было, то чего же тогда удивляться тому, что сейчас происходит?

А происходит вот что: большинство славян дружно предали Россию и Русский народ и пошли в услужение германцам – англосаксам или немцам. Я даже не хочу по этому поводу цитировать гениального Достоевского, который предсказал, что все славяне окажутся предателями – это его предсказание и так у всех сейчас на слуху. Я просто хочу сказать: разочарований и боли было бы меньше, если бы русские знали, как именно возникли славяне.

 

Давайте ещё раз вспомним последовательность событий:

Год 1200 до нашей эры – соединение ПРАСЛАВЯН и ВЕНЕТОВ.

Год 1000-й до нашей эры – языки ВЕНЕТОВ и ПРАСЛАВЯН полностью слились, и с этого момента возникают СЛАВЯНЕ.

Но уже в этом самом тысячном году славяне существовали не менее, чем в пяти разновидностях!

Это было не менее пяти племён.

Но говорили они на очень-очень похожих языках… Настолько похожих, что даже и сейчас славяне – это единственная ветвь Индоевропейского мира, внутри которой существуют такие похожие языки. Ничего даже отдалённо подобного в Индоевропейском мире больше нет! Славяне – это уникальная группа языков в составе индоевропейского семейства.

Но, ежели они так уж едины, то почему же языковые разногласия у славян были уже с самого начала? Значит же, было что-то такое, что не позволяло им быть единым народом?

Видимо, что-то было…

Про звуки [g], [γ] и [ɦ] я уже рассказывал. Славяне различались с самого начала по своему отношению к этим звукам, и это различие идёт ещё от дославянских времён.

И теперь я расскажу ещё об одном важном различии и буду стараться делать это доходчиво, простым языком.

 

Возьмём русское слово БОРОДА и просмотрим его аналоги в других славянских ветвях. Но для начала вспомним, откуда оно, собственно, взялось.

Когда-то у предков славян это самое слово произносилось так:

b^hord^hā.

Возможно, оно было италийским, а возможно, и праславянским – я уверенности по этому поводу не проявляю никакой, впрочем, это и не имеет для нас сейчас значения.

Когда наступил тысячный год и обнаружилось, что на свете существуют славяне, у них, образно говоря, возник вопрос: а как же нам теперь произносить это слово? То, что звонких придыхательных к этому времени уже быть не могло, в этом все славяне были едины (b^h > b, d^h > d), и в том, что закон открытого слога все славяне должны свято чтить – в этом тоже разногласий не было; но как выполнять этот закон – вот тут-то и возникли разные мнения.

А между тем, слово, которое мы условно запишем как BORDA и которое возникло в процессе соединения праславян и венетов, содержало в себе один закрытый слог и один открытый:

BOR-DA,

и теперь нужно было сделать так, чтобы открытого слога больше не было.

Мнения разделились, и их было не менее пяти.

Запомним это: пять мнений и пять разных решений!

И это означало, что все славяне разделились на пять заметных подгрупп.

 

Даже и не сомневаюсь, что тогда же возникли и какие-то другие подгруппы – с другими мнениями и с другими решениями! – но надёжных доказательство этому нет, и лично я ничего об этом ничего не знаю, а всего лишь предполагаю (фантазирую!), что такое могло быть. Но одно я считаю несомненным: если такие подгруппы и имели место, то они были очень малочисленными и со временем исчезли.

 

Принимаем за основу то, что их было пять.

Пять решений по поводу слова BORDA были такими:

 

Первое решение. Не надо ничего менять в этом случае, потому что сонорный звук [r] почти гласный, и, если слог заканчивается на него, то ничего страшного в этом нет, ведь слог остаётся почти открытым.

И эти славяне оставили слово без изменения: BORDA.

 

Второе решение выразилось в таком рассуждении: мы полностью согласны с мнением первой подгруппы, но всё же считаем, что гласный звук [o] нужно удлинить, чтобы возникло более сильное ощущение, что это всё-таки открытый слог.

А долгое [o] у славян произносилось как [a] (ō > a). Это было правило, общее для всех славян и обязательное к исполнению. И тут нужно пояснить, что праславяне и ранние славяне плохо различали на слух звуки [o] и [a] (есть мнение, что не различали вовсе), и эти два звука казались им почти одним и тем же. Если они произносили этот звук кратко, то получалось [o], а если долго, то [a]. И, таким образом, эта подгруппа славян стала произносить это слово так: BARDA.

 

Третье решение: если мы должны сделать открытый слог в слове BORDA, то это очень просто! Нужно просто сказать, вместо OR – RO, то есть поменять местами два звука, и тогда у нас получится BRODA.

На том и сошлись. Кстати, такая перестановка звуков наоборот называется термином МЕТАТЕЗА.

 

Четвертое решение: мы согласны с предыдущим мнением и, конечно, нужно переделать OR на RO (совершить МЕТАТЕЗУ), но только в этом RO надо удлинить гласный, чтобы было видно, как сильно мы стараемся.

А как уже говорилось, долгий звук [o] у славян означал на самом деле звук [a]. И, таким образом, у этой подгруппы получилось RA, вместо RO, и слово стало произноситься так: BRADA.

 

Пятое решение: мы должны сделать открытый слог в слове BORDA? Да ведь это же очень легко! Делать МЕТАТЕЗУ совсем не нужно. Надобно только сказать, вместо OR – ORO. И тогда получится слово BORODA. И ничего не надо удлинять – получается два открытых слога, вместо одного закрытого.

 

И по такому признаку славяне разделились на пять подгрупп.

А поскольку, кроме слова BORDA, у славян было много других похожих слов, то диалектные различия получились заметные.

Например, слово STORNA стало произноситься пятью способами:

1) STORNA,

2) STARNA,

3) STRONA,

4) STRANA,

5) STORONA.

И так же точно было со словами: WORNA, WORTA, а поскольку звуки [r] и [l] очень близки по своей природе и считаются почти что гласными, то то же самое произошло и со словами POLSA, ZOLTO, SOLMA и т.п.

На самом деле всё было сложнее, и по этим пяти подгруппам распределились ещё и другие фонетические особенности, но распределились неравномерно и уже не так категорически. Допустим, какая-то особенность существовала у славян не в пяти вариантах, а всего лишь в двух или, реже, в трёх.

Вот это, собственно, и всё. Почти всё.

Указанные подгруппы затем стали перемешиваться и ни единая не избежала этого.

 

Сторонники решения номер один исчезли с лица Земли ещё несколько веков назад. Последний народ из этой подгруппы, который оставил после себя памятники письменности – это были ПОЛАБЦЫ, но, на самом деле, было и много других племён. Они все перешли на немецкий язык и ныне не существуют.

 

ПОЛАБЦЫ унесли с собою некую тайну, которую мы уже, я так понимаю, не разгадаем никогда: их язык сильно и необъяснимо выбивался на фоне других славянских языков. Там было невероятное произношение и, как кажется (возможно, я ошибаюсь), что изначально это были не славяне, а какой-то неизвестный нам народ, который перешёл на славянский язык.

 

Народ, выполняющий решение номер два, существует и по сей день. Это КАШУБЫ в Польше. Их очень мало, и весь их современный язык состоит процентов на 90 из польских слов, но сердцевина их языка – древняя, и это потомки отдельной славянской подгруппы, а вовсе не разновидность поляков, как думают многие.

Таких народов тоже было раньше много, но некоторые из них перешли на немецкий язык, некоторые на датский или даже на голландский, а некоторые примкнули к другим славянским народам и полностью растворились в них.

Третье решение выполняется поляками и лужичанами.

Четвёртое решение приняли все южные славяне, а также чехи и словаки, которые считаются ныне славянами западными, но исторически произошли от южных.

Решение за номером пять выполняют восточные славяне. Сейчас это русские, русины, малороссы и белорусы.

 

В древности (тысячу лет назад или более) восточные славяне пережили нашествие славян из третьей подгруппы. Те вторглись на север современной России – это были области Псковская, Новгородская, Вологодская, Архангельская, Тверская, частично Ярославская и Владимирская. После вторжения они были поглощены восточными славянами и полностью перешли на их язык, но следы их вторжения до сих пор остались в диалектах этих областей. Напоминаю, что именно с этих пор у русских возник звук [g], которого раньше у древних восточных славян не было, ибо они все произносили только звонкий выдох [ɦ] или спирант [γ].

Кроме того, восточные славяне пережили мощнейшее интеллектуальное (а также и языковое) вторжение со стороны южных славян. А точнее – со стороны балканского народа, который сам себя называл (по наивности) СЛАВЯНАМИ. Это было неправильное название, но они об этом не знали, и из-за этого нынче столько недоразумений и возникает. Их язык мы называем сейчас СТАРОСЛАВЯНСКИМ. Эти так называемые «старые славяне» (шучу!) были необыкновенным по своим умственным и нравственным качествам славянским народом. Они вполне могли возглавить когда-нибудь весь Славянский мир, но – так не случилось. Современные болгары и македонцы, язык которых произошёл от старославянского, не имеют никакого нравственного или интеллектуального сходства со своими достойнейшими предками.

 

Термин ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ язык, принятый у многих лингвистов, – это то, что я решительно осуждаю. Я этого термина не признаю и никогда не употребляю.

 

Лексическое и грамматическое вторжение этого необыкновенного языка принял на себя только Русский народ, и после этого язык Русского народа стал намного богаче. Языки же малороссийский и белорусский остались в стороне от этого вторжения и испытали на себе влияние польского языка, которое я нахожу весьма пагубным.

 

На данный момент считается, что славянских подгрупп всего три:

1) восточная,

2) южная и

3) западная.

Как уже говорилось выше, все современные славянские языки очень похожи друг на друга. Во всём Индоевропейском мире нет больше ни единой группы, в которой было бы такое же внутреннее сходство между языками.

 

Можно рассудить в таком духе: мол, подумаешь дело большое – ЗЛАТО, ЗЛОТО, ЗОЛОТО, ЗОЛТО и ЗАЛТО! Тем более, что последние два варианта практически исчезли. Все славяне говорят на очень похожих языках, и существует мнение, что славянских языков нет вообще, а есть только один славянский язык, который делится на наречия. Именно так кажется китайцам, арабам, итальянцам или немцам, когда те основательно вникают в славянские языки.

Считается, что в Китае есть один-единственный китайский язык, который просто-напросто делится на какие-то диалекты. Но между этими китайскими диалектами разница такая же, как между языками русским, польским и сербским. Или даже посильнее! И ничего страшного не происходит: живут себе люди и живут, и считают, что они одна нация и что у них один язык.

И точно так же – у арабов. Мы бы сказали, что существуют языки египетский, иракский, алжирский, йеменский, но арабы так не думают: у нас, мол, диалекты, а язык у нас только один – арабский!

 

А что творится в немецком языке! Я, когда однажды стал читать сказки братьев Гриммов в оригинале, и ужаснулся: сказки написаны на разных диалектах, и смысл этих текстов доходил до меня с трудом или вообще не доходил.

Например, я встретил непонятное слово MAAND в одной сказке и понял его значение только после того, как прочёл, что королева родила ребёнка после девяти «маандов». До меня дошло, что MAAND – это то же самое, что и литературное немецкое MONAT (месяц), но ведь в шведском языке это же слово звучит как MÅNAD, что мало отличается от немецкого литературного слова, и немец бы понял значение шведского слова просто на слух. А шведский-то язык – это не диалект немецкого, а скандинавская ветвь германских языков, к которой немецкий язык не относится! Если даже шведский язык в каких-то отношениях стоит ближе к литературному немецкому, то, стало быть, диалектные различия в немецком языковом мире – это нечто очень серьёзное!

 

И теперь смотрим, что получается:

Китайцы говорят, что они единая и сплочённая нация. Вот только тронь нас, китайцев, и мы все как один, в едином порыве станем на защиту своей нации!

Арабы считают так же. И тоже: вот только тронь!

А уж как считают немцы, так мы про это знаем по событиям двадцатого века:

EIN VOLK, EIN REICH, EIN FÜHRER!

У них даже и лужичане были объявлены Гитлером обычными немцами, которые всего лишь говорят по-славянски. И это притом, что немецкие диалекты различаются между собою сильнее, чем некоторые славянские языки.

Есть и другие примеры, перечислять не буду…

И что же у славян?

Совершенно точно, что чехи и словаки говорят на одном-единственном чехо-словацком языке, который всего лишь делится внутри себя на два наречия – на чешское и на словацкое. И ведь чехи и словаки разошлись по разным государствам, и только попробуй, скажи им, что они один народ – оскорбятся!

То же самое, с болгарами и с македонцами. Некоторое время кто-то ещё пытался говорить: мол, есть такой болгаро-македонский язык, но теперь уже как-то привычно стало считать, что существуют два разных языка: болгарский и македонский. Один и тот же славянский народ был искусственно разделён на две части, и эксперимент удался на славу.

Что творится на территории бывшей Югославии – это страшно себе представить! Там якобы существуют следующие языки:

– сербский,

– хорватский,

– сербохорватский (сербско-хорватский),

– хорватско-сербский,

– боснийский,

– черногорский.

И всё это записывается двумя алфавитами – кириллицею и латиницею…

Но на самом деле, всё это – один-единственный сербский язык, которому придуманы другие названия на почве ненависти к сербам или к православию. На территории бывшей Югославии реально существуют три славянских языка:

– сербский,

– словенский и

– македонское наречие болгаро-македонского языка.

А всё остальное – от лукавого.

Но именно лукавый и правит балом!

Пример национального единства показывают лишь лужичане, живущие на территории Восточной Германии. Они утверждают, что они один народ. Между тем, они говорят на двух языках, которые, на мой взгляд, существенно различаются между собою: на верхнелужицком и на нижнелужицком. Сами себя лужичане называют сербами, а тех сербов, которые живут на Балканском полуострове и даже не знают об их существовании, называют южными сербами. Видимо, они и тех сербов считают разновидностью самих себя, притом, что сербский язык очень сильно отличается от обоих лужицких.

 

Между прочим, слависты составили целый список слов, которые свойственны только лужичанам и сербам и никому больше во всём Славянском мире. Ну, конечно, сербы – и те, и эти – один народ. Но не потому, что удалось составить такой маленький словарик, а просто потому, что и те, и другие славяне… Впрочем, это я всё идеализирую действительность.

 

Возможно, нечто похожее на лужицкий менталитет являют и словенцы. Есть мнение, что их язык подвергнут диалектному членению более, чем какой бы то ни было другой славянский язык, но пока я ничего не слышал о том, чтобы эти разновидности словенцев как-то заявляли о своей национальной самостоятельности.

Польский этнос – это очень серьёзное явление. Странным образом, всем известные высокомерие и агрессивность поляков сопровождаются необычными явлениями и в их языке. Это сверхмягкость, которая изменила до неузнаваемости многие славянские слова. Сверхмягкость – это разрушительное явление, похожее на болезнь, от которой невозможно избавиться. Польская сверхмягкость повлияла на языки верхнелужицкий и нижнелужицкий, на белорусский язык, а кроме того, это явление возникло под влиянием польского языка в литовских и в словацких диалектах. Польская сверхмягкость, как, впрочем, и вся польская фонетика – это тоже один из очень важных знаков, тайное значение которого ещё предстоит выяснить.

 

По всем признакам, польская сверхмягкость имеет италийское происхождение. Переход t’ > ts – это ведь не совсем исконно польская или лужицкая выдумка, это же самое явление мы наблюдаем и в позднелатинском языке. Например, в классическом латинском языке слово NATIO (НАЦИО) произносилось как [nа́t’jo]. А ещё раньше – так даже и с носовым гласным: [nа́t’jõ]. И таких примеров в латыни очень много!

Между прочим, в польском языке сохранились носовые гласные, от которых отказались все современные славяне. В языке латинском носовые гласные были в древности, но потом исчезли.

Сходство фонетических процессов польского языка и латинского не может быть случайным и является, на мой взгляд, подтверждением того, что к ранним славянам продолжали присоединяться италийские племена – весьма немногочисленные, но повлиявшие на славянскую историю.

 

Фанатизм, с которым поляки издавна ненавидят Русский народ, объясняется, конечно, же не лингвистическими явлениями их языка, а их многочисленными попытками занять главенствующую роль в Славянском мире. Все эти попытки потерпели крах, и самым главным славянским народом остаётся Русский народ – приятно это кому-то сознавать или нет…

И всё же. Вполне возможно, что я чего-то не понимаю и до чего-то не дорос, и феномен польской маниакальной русофобии имеет какое-то совершенно особое объяснение. Но, когда начинаешь углубляться в историю польской ненависти к Русскому народу, сталкиваешься с такими вещами, что просто оторопь берёт: тут и сатанизм, тут и какая-то мистика, тут и что-то шизофреническое… Объяснить польскую ненависть ко всему русскому в каких-то обыденных терминах – очень трудно, и можно скатиться до фантазирования и до создания страшилок с участием нечистой силы. Мне понятна мистическая составляющая в мышлении еврейского народа – она родом из Египта, который нам ещё не раскрыл всех своих зловещих тайн. Но откуда у поляков взялись такие же качества?

Злые евреи – от них, что ли?

Злые католики?

Злые кельты?

Злые италийцы, которых в своё время праславяне не до конца подчинили своей воле?

Однажды я читал и такое объяснение от одного знаменитого русского лингвиста (специально не хочу называть его имя, чтобы не позорить, ибо я его очень уважаю): поляки получили какое-то влияние от финнов. То есть: злые финны!

Для меня это тайна, которую я не в силах раскрыть. В таких случаях я предпочитаю рассуждать так: я не знаю происхождения данного явления, но я знаю его несомненные результаты, и с меня этого достаточно.

С польским менталитетом – что-то очень не чисто. То, что я не могу объяснить природу этого явления, ничего не отменяет: явление есть.

Поляки проявили себя кровожадными людоедами при столкновениях с малороссийским этносом, являющимся частью Русского народа.

Про польскую интервенцию и Лжедмитрия молчу – это все знают.

Русофоб Юзеф Пилсудский (1867 — 1935) – молчу.

Отчётливый польский след мы наблюдаем в западных регионах Малороссии. Фашистский переворот в современной так называемой Украине происходил при самом активном содействии поляков.

Кто такой Збигнев Бжезинский? Это польский шляхтич, дорвавшийся до власти в Америке и желающий англосаксонскими руками свести счёты с Русским народом.

А кто такой Хрущёв со своим польским происхождением? Это идеальный русофоб, некий биоробот по уничтожению Русской нации. Это тот же самый Бжезинский, но только более успешный!

Впрочем, я пишу книгу не об исторической вине поляков перед Русским народом. Моя книга – об индоевропеистике. Оставляю эту тему историкам, и пусть они работают с нею.

 

И теперь нам осталось рассмотреть только восточных славян.

Самая индоевропейская часть современного Индоевропейского мира – это славяне и летто-литовцы (а это сейчас четыре народа: литовцы, жемайты, латыши и латгалы).

Самым славянским языком из всех ныне существующих – является русский, а самым летто-литовским – литовский.

И, таким образом, на верхнюю ступеньку пьедестала почёта претендуют только русские и литовцы, а все остальные стоят ниже.

И остаётся только решить, кому предоставить эту ступеньку – тем или этим? Или, может, поставить оба народа вместе – пусть взойдут на одну общую для них ступеньку!

Литовцы не могут на неё взойти по одной простой причине: их слишком мало, и они ничего не решают. А Русский народ образовал великую державу, которая выходит на три океана; державу, которая создала великую культуру, которая служит надеждою и опорою для многих других народов, оказавшихся с Русским народом в племенном союзе. Те же литовцы прекрасно могли бы вписаться в эту державу, и я думаю, это ещё случится…

Но пока речь пойдёт о Русском народе и о восточных славянах.

Это – в следующей главе.

 

 

 

Глава пятьдесят вторая. Особый опознавательный знак малороссов

Когда после событий 2014-го года малороссы стали клятвенно утверждать, что они даже и в принципе не такие, как русские – я просто отмахивался от этих глупостей. Потом они стали настойчивее твердить, что они, мол, сделаны из совершенно другого материала, нежели великороссы, что они вообще – существа иного порядка… И мне всё как-то всё не верилось и не верилось, что такая глупость может существовать в действительности и что кто-то будет принимать этот бред всерьёз. Но я написал вот эту самую главу за номером пятьдесят два, перечитал затем и – задумался…

Да, конечно, у них нет превосходства над великороссами ни по каким пунктам, и никакая они не высшая раса. Но они – другие. С самого начала – другие!

А начало – это когда?

Отмена закона открытого слога и закона о построении слога по нарастающей звучности – вот откуда всё пошло! Читаем предыдущие главы – если вы случайно начали чтение моей книги с этого места.

У меня у самого после прочтения этой своей новой главы возникают ужасные мысли о безнадёжности всего происходящего на современной Украине. Но есть и утешение: Русский мир – это настолько прекрасно, что он перетянет на себя многих малороссов. Большинство это будет или меньшинство – это уж как получится, но то, что малороссийская схема несовместима с Русским миром – это для меня несомненно. Компромисс между ними невозможен.

Малороссийская схема – не жизнеспособна, ибо она запланирована как кратковременное явление. У неё было начало и будет конец – позорная и мучительная гибель. А схема великороссов устремлена в бесконечное будущее.

 

Если мы зададимся вопросом, чем отличается белорусский язык от русского, то ответ будет очень прост: цеканье-дзеканье – это и есть всё отличие. Русские скажут ТЁТЯ, ДЯДЯ, а белорусы – ЦЁЦЯ, ДЗЯДЗЯ. Если убрать цеканье-дзеканье, то и исчезнет различие, ибо всё остальное, что отличает язык белорусов от языка великороссов – это такие пустяки, что на них можно и не обращать внимания.

Но ежели спросить обычного русского человека, чем отличается малороссийский язык от великорусского, то ответ получится каким-то невнятным и даже растерянным. Русский задумчиво проговорит:

– Какие-то они странные, эти малороссы: вроде бы всё у них то же самое, что и у нас, но почему-то они говорят

не КОТ, а КIТ,

не ДОМ, а ДIМ,

не СОК, а СIК,

не СОЛЬ, а СIЛЬ,

не АНТОН, а АНТIН…

Они скажут не МОЙ, ТВОЙ, СВОЙ, а МIЙ, ТВIЙ, СВIЙ. Это они шутят так, что ли? Или это назло нам – чтобы было не как у нас?

Продолжая размышлять на эту трудную тему, русский человек добавит:

– Но, с другой стороны, они прекрасно понимают, что во всех этих случаях у них должно быть русское О. И как только малороссы начинают склонять по падежам такие слова, то это О тотчас же у них и возникает! И тогда получается совсем так же, как у нас, в русском языке: МIЙ КIНЬ – совсем непонятно, а скажешь в родительном падеже МОЙОГО КОНЯ – и совсем как бы по-русски! И зачем тогда было говорить КIНЬ, если потом всё равно скажешь КОНЯ, КОНЮ? Или тогда бы уже говорили КIНЯ, КIНЮ… Хотя, конечно, малороссийское слово РIЗДВО в значении РОЖДЕСТВО убивает веру в то, что наши языки вообще родственны – ведь как ни склоняй по падежам слово РIЗДВО, а исконно славянский корень РОД-, содержащийся в этом слове, так себя и не проявит.

 

Попробую вмешаться в эти размышления простого человека:

Если малороссы перестанут говорить МIЙ КIНЬ и, вместо этого, будут говорить МОЙ КОНЬ, то тогда и малороссийский язык на этом прекратит своё существование, потому что это и есть самое сильное отличие языка малороссийского от языка великорусского. Ибо, когда малороссы говорят СВIТ, вместо СВЕТ, а СНIГ, вместо СНЕГ, то это можно стерпеть и этому можно дать разумное объяснение: таким своим произношением малороссы лишь оказывают дань уважения древнерусскому звуку, обозначавшемуся буквою «Ѣѣ» (ять) – ведь эта буква у древних русичей произносилась как звук, средний между звуком Э и звуком И.

Средний!

Получается, что произношение и у малороссов, и у великороссов одинаково близко к древнерусскому. Кстати, чехи и словаки тоже произносят этот древнеславянский звук как И, но только он у них непременно долгий…

С буквою «ЯТЬ» – всё понятно. Но замена О на И в закрытом слоге – это то, чего нельзя понять, ибо такого явления нет больше ни в каком другом славянском языке, и сказать, что эта замена – нечто древнерусское, славянское или даже индоевропейское – совершенно невозможно!

 

Проблема звука [o], оказавшегося в закрытом слоге после падения редуцированных, почему-то очень сильно взволновала не одних только малороссов, но и всех западных славян.

Я не могу понять: из-за чего случился такой фонетический переполох? И проблема эта – какая-то надуманная. Я бы сказал: буря в стакане воды!

Но почему-то западные славяне так не считают и очень переживают по поводу гласного [o], оказавшегося в закрытом слоге после падения редуцированных.

До падения редуцированных не переживали. После падения – стали переживать!

При всём при этом все западные славяне дружно перестают переживать за этот гласный, как только он оказывается в открытом слоге, и тогда они произносят его точно так же, как и русские, а именно: О. Почему они не могут выговорить этот же самый звук в закрытом слоге – русскому человеку понять невозможно.

Словаки – самые уравновешенные и добродушные из западных славян, как мне кажется. И они легче всех отнеслись к этой надуманной проблеме: они скажут МУÓЙ КУÓНЬ, произнося это своё УÓ в один слог (это называется восходящий дифтонг).

Но их ближайших родственников чехов это волнует намного больше, и они уже скажут МУУЙ КУУНЬ – с двумя долгими гласными. Делая такие усилия, они, как мне кажется, сильнее словаков переживают по поводу гласного [o], загнанного в закрытый слог, который они хотят каким-то образом выручить из беды.

И так же точно, что-нибудь похожее, но придумают в этом случае все остальные западные славяне.

В общем, получается, что у всех западных славян – то же самое, что и в малороссийском языке, но только в более лёгкой форме. Слова МУОЙ КУОНЬ легко поймёт на слух любой русский. МУУЙ КУУНЬ – это, конечно, сильно удивит русского человека, но он хоть и с трудом, но поймёт, что это такое. Но вот МIЙ КIНЬ – понять невозможно.

То, что эта проблема возникла после прекращения закона открытого слога, который у всех славян перестал работать примерно в одно и то же время – это понятно. Но непонятно другое: почему именно этот звук, оказавшийся в закрытом слоге, оказал такое странное воздействие на западных славян? Ведь есть же и другие гласные, и они тоже после падения редуцированных могут быть то в открытом слоге, то в закрытом.

Я много думал над этим вопросом и пришёл к выводу, что ответа я не знаю.

Между тем, в своих ежедневных размышлениях на славянские темы я оперирую следующими понятиями:

– ИНДОЕВРОПЕЙЦЫ (они же АРИЙЦЫ),

– КЕНТУМ и САТЭМ,

– ПРАСЛАВЯНЕ и ИТАЛИЙСКОЯЗЫЧНЫЕ ВЕНЕТЫ,

– СЛАВЯНЕ и те ВЕТВИ, на которые они разделились,

– ВОСТОЧНЫЕ СЛАВЯНЕ и ДРЕВНИЕ РУСИЧИ, что практически одно и то же…

А что ещё может быть, кроме этого? Ничего!.. Но тогда почему же я с помощью этих инструментов не могу разобраться в проблеме одного-единственного гласного звука, который повёл себя столь странным образом, когда оказался в закрытом слоге?

А вот почему: эта досадная проблема, возникшая у западных славян на ровном месте, имеет происхождение НЕ славянское и НЕ индоевропейское, а какое-то совсем другое. Это просто было воздействием из неких сфер, находящихся за пределами Славянского мира и Индоевропейского.

 

Приведу пример из астрономии: все металлы Солнечной системы, имеющие вес больший, чем у железа, привнесены на планеты нашего Солнца извне. Взрывались когда-то очень давно сверхновые звёзды, а в ходе процессов, происходящих при таких взрывах, возникали различные металлы – в том числе и такие, которые тяжелее железа: вольфрам, золото, рений, платина, иридий, осмий… И, если мы на нашей планете находим сейчас такие металлы, то это означает, что они прилетели к нам из космоса в виде одноразовых метеоритов или, может быть, мощного метеоритного дождя. В любом случае, наше родное Солнце не могло породить в себе таких металлов. Вот когда – спустя миллиарды лет! – Солнце взорвётся и на его месте появится сверхновая звезда, вот тогда от этой звезды и полетят во все стороны брызги, наполненные рением или золотом.

То же самое – и с западнославянским и малороссийским звуком [o] в закрытом слоге. Эта проблема прилетела к славянам со стороны. Но, если пылинки рения мы собираем как величайшую драгоценность, а из золота люди сделали платёжное средство, не говоря уже об украшениях, то какой толк от того, что некоторые из славян получили со стороны приказ по-особому относиться к одному из своих звуков, да ещё и стали выполнять этот приказ? Это непонятно. Малороссийское же усердие, при котором вкладываются совершенно особые усилия в выполнение приказа – ведь это уже напоминает фанатизм.

 

Понимать процессы, происходящие за пределами Индоевропейского мира, я не могу, да и не обязан, ибо моя тема – индоевропейцы, они же арийцы. Я ведь именно ради этого и написал вот эту свою книгу.

Но кое в чём я всё-таки разобрался.

Мне показалось, что я нащупал источник непонятного излучения – излучения, которое воздействовало на все западнославянские языки.

И что же это за источник?

Это древний полабский язык, который ныне уже не существует, потому что его носители стали немцами.

В 34-й главе, посвящённой лингвистическим заблуждениям Гитлера, я уже описывал, как два маленьких славянских народа – верхние лужичане и нижние – мощно воздействовали на немецкий язык. Там же я рассказал о том, что славяне непонятным образом воздействовали на голландский язык, в котором буква «Gg» произносится не по-германски, а по-славянски – [γ] или [ɦ]. (Подробности такого произношения у славян описаны в главе 47-й.)

Я уже рассказывал про аканье, которое в русском языке появилось по инициативе литовцев: те воздействовали сначала на белорусскую разновидность восточных славян, а от белорусов это влияние пошло на всю Россию.

Других похожих примеров – не очень много, а невообразимо много, но я приведу ещё только один: артикли в западноевропейских языках. Раньше их в языках Европы не было ни у кого, потом вдруг какой-то один-единственный народ (не представляю – какой) изобрёл их, и вот все германцы, все романцы, а также немногочисленные кельты, албанцы, болгары и македонцы, венгры и баски ухватились за эту идею. Но почти все славяне сказали: нет артиклям! мы не принимаем эту идею, потому что она противоречит чему-то очень важному в нашем сознании.

И чего же тогда удивляться тому, что маленький полабский народ оказал воздействие на всех западных славян? Как именно срабатывает механизм такого воздействия (ведь это своего рода принуждение!) – этого я не представляю, но он работает, и это факт.

Инициатива одного-единственного маленького народа может быть перенесена на многие большие народы.

Особенностью полабского языка является то, что он со временем стал сильно отличаться от других славянских языков. Сам этот язык описан в науке очень слабо, но причина его своеобразия ни для кого не секрет – это сильнейшее многовековое влияние соседних диалектов немецкого языка или каких-то других германских языков – возможно, скандинавских.

Разница между произношением открытого слога и слога закрытого – это чисто германское явление. Это явление прослеживается и в немецком языке, и в английском, и в шведском, и каким-то образом германцы донесли до западных славян вот это своё волеизъявление.

И те приняли его.

И уже после этого донесли его до будущего малороссийского этноса, который оказался оторванным от основной массы восточных славян после того, как началось монголо-татарское нашествие. Я не думаю, что полабцы напрямую воздействовали на восточных славян, но они передали по цепочке своё отношение к германскому приказу. Все западные славяне подчинились воле германцев, но будущие малороссы словно бы сказали: а мы подчинимся даже и сильнее вас!

 

И кстати, обратим внимание: в условном 1200 году нашей эры завершилось действие общеславянского закона открытого слога, после чего у всех славян появились закрытые слоги, и, как только это случилось, по странному совпадению, в 1237-м году началось монголо-татарское нашествие.

Трагическое возникновение малороссийского языка также следует привязать к этому времени. Малороссийский язык мог возникнуть только после того, как перестал работать закон открытого слога.

У западных славян тоже в это время стали происходить всяческие несчастья.

Иначе говоря: появился закрытый слог – начались беды.

 

Древние предки современных малороссов, оторвавшись от своих древнерусских корней, переключились на Западную Европу и в усиленном темпе стали отрабатывать германскую программу в своём языке. При этом усердие древних малороссов было таким сильным, что они даже и превзошли других славян в своём стремлении подражать германцам.

Шутки шутками, но я сейчас очень легко докажу, что всё было именно так.

 

В шведском языке есть слово STOCK – бревно, колода. И в этом же языке находим слово STICKA – палочка, прутик. Эти же два корня с похожими значениями обнаруживаются и в других германских языках – например, в норвежском языке: STOKK – палка; в английском языке: STICK – палка. Это доказывает, что у германцев существует такое чередование гласных в корне: O/I.

Более интересный пример, однако, находим в немецком языке, где есть глагол WOLLEN – хотеть. Это немецкое слово – исконно индоевропейское, и корень в нём тот же самый, что и в русском слове ВОЛЯ.

И вот как немцы спрягают этот свой глагол во множественном числе настоящего времени:

– wir WOLLEN – мы хотим,

– ihr WOLLT – вы хотите,

– sie WOLLEN – они хотят.

И теперь переключаемся на спряжение этого же глагола в единственном числе настоящего времени и слушаем, как звучат эти глаголы, а также и смотрим, какими они становятся на письме:

– ich WILL – я хочу,

– du WILLST – ты хочешь,

– er WILL – он хочет.

И чем это отличается от малороссийских слов МIЙ, ТВIЙ, СВIЙ или от слов КIТ, ДIМ, СIК, СIЛЬ и АНТIН, в которых чередование I/O – такое же, как в немецком языке?

Мне возразят, что в немецком языке много и других чередований, а этот случай – такой пустяк, что немцы и сами на него не обращают внимания. В малороссийском же языке чередований намного меньше, но зато чередование I/O – самое частое, и потому оно так сильно бросается в глаза.

Как бы там ни было: если малороссы, вместо МIЙ ДIМ, начнут говорить МОЙ ДОМ, то самое главное отличие их языка от языка великороссов будет устранено.

 

И теперь мне хочется поведать моим читателям о том, с каким усердием выполняли малороссы иноземный приказ, пронося его в своей памяти из поколения в поколение – сквозь несколько веков:

МОИ ДОМЪ – так – в четыре слога! – говорили до падения редуцированных древние русичи, от языка которых произошёл современный малороссийский язык;

МОЙ ДОМ – это то произношение в два слога, которое возникло у восточных славян после падения редуцированных и отмены закона открытого слога;

МУОЙ ДУОМ – это тот этап, когда до малороссов дошла весточка о том, что, по мнению германцев, гласный [o] в закрытом слоге нужно произносить по-особому; именно с этого времени и началась история малороссийского языка;

МУЙ ДУМ – это означает, что малороссам не понравилось выполнять приказ на словацкий манер – то есть слишком легко, и они приняли решение пойти в этом деле дальше словацкой попытки саботировать германскую волю;

МЮЙ ДЮМ – это означает, что новые поколения малороссов продолжают усердствовать в выполнении приказа – тогда как остальные славяне уже остановились, а чересчур усердные полабцы уже даже и перешли на немецкий язык;

МIЙ ДIМ – это последняя стадия выполнения приказа!

И с этого момента малороссийский язык вошёл в силу в качестве некоего языкового механизма, противопоставленного всей восточнославянской истории и Русскому государству. Окончательно этот язык будет доработан уже при большевиках, при которых в язык будет введено огромное количество слов польского происхождение и диалектных словечек, подобранных про принципу несовпадения с русским языком. Но самым главным знаковым событием следует считать возникновение в малороссийском языке слов типа МIЙ ДIМ, МIЙ КIНЬ.

 

В шведском языке есть звук [y], который является чем-то промежуточным между немецким [ü] и обычным гласным [i]. Если мы используем этот шведский фонетический знак для изображения того, как малороссы выполняли на протяжении многих поколений германский фонетический приказ, то вся цепочка преобразований получится такою:

o > ŭo > u > ü > y > i.

Что это было и зачем?

Это был знак того, что древние малороссы осознали в себе свою духовную близость к германцам и выразили это своё осознание намного сильнее, чем западные славяне. Этим же самым они выразили и своё отдаление от древних русичей и от двух новых восточнославянских этносов – великороссов и белорусов.

 

В немецком языке есть существительное НÜTTE – хижина. От него можно образовать слово НÜTTLER – житель хижины. Но поскольку в немецких диалектах встречается процесс ü > y > i, то нет ничего удивительного в том, что в одном из таких диалектов это слово стало со временем звучать как НITLER.

 

Итак, они отмежевались от своего восточнославянского прошлого. Но опять же: зачем? И почему так демонстративно?

Ответ на этот вопрос нужно дать всенепременно. И если я не дам его, то его никто другой и не даст, потому что все, кто говорит на такие темы, объяты толерантностью, каковая есть не что иное, как особая форма ненависти. А я толерантностью не страдаю.

Итак, отвечаю на вопрос:

В формировании малороссийского этноса участвовали готы (точнее: остготы!) – германская ветвь, которая обладала одним необыкновенным свойством: где бы они ни появлялись – в Испании, в Италии, в Северной Африке или на берегах Гвинейского залива, они всегда вели себя сначала буйно (вандалы – это ведь готский народ!), а потом впадали в другую крайность: в раболепие и в уныние. При этом они подчинялись местному народу, переходили на его язык и затем растворялись в этом народе. Так было в Испании, так было в Италии, так было в Африке – негры в Камеруне до сих пор хранят в себе германский генетический след.

И в Восточнославянском мире было то же самое!

А это означает, что готы участвовали в формировании малороссийского этноса и запорожских казаков, а кроме того, донские казаки – это ведь тоже готский след.

Каждый отдельно взятый малоросс решает сам для себя, с кем ему быть – с великороссами, или с германцами. То же самое касается и донских казаков.

Мой отец, Юрий Константинович Полуботко, имея малороссийское происхождение, ни на секунду не сомневался, за кого он должен воевать в той войне. Он презирал Сталина и не верил в справедливость советской власти, но воевал против немцев и брал Берлин, зная, что есть понятие более высокое, чем большевики и советская власть: Россия. Но другие малороссы поступали иначе. То же касается и донских казаков: атаман Краснов и его последователи – это не было проявлением борьбы против сталинизма, это было явление генетическое.

 

Но теперь – новый вопрос: почему у шведов стало возможным чередование STOCK-/STICK-, а у немцев стало возможным чередование WOLL-/WILL-?

Я уже рассказывал выше о том, как древние прагерманцы претерпели сильное языковое воздействие от некоего неиндоевропейского этноса, с которым они однажды столкнулись. Данный древний этнос подчинил себе прагерманцев, но, поскольку сам стоял на более низкой ступени развития, перенял язык покорённого народа и подверг этот язык сильнейшей переработке и упрощениям. Многочисленные чередования гласных, которыми активно пользуются все германцы в своих языках – это как раз то самое, что было привнесено в прагерманский язык пришельцами со стороны. Индоевропейцам это всё совершенно несвойственно. Поразительно то, что все эти чередования гласных у современных германцев суть разные: в одних языках они одни, а в других – совершенно другие. Словно бы германцы на ходу придумывали всё новые и новые чередования! Всех интересующихся отсылаю к языкам немецкому, английскому, шведскому. Но особенно – к исландскому языку, в котором чередования происходят даже и при склонении по падежам, когда у одного и того же слова меняются гласные в корне в зависимости от падежа! Вот пример того, как исландцы склоняют по падежам своё слово ФЬОРД в единственном числе:

 

FJÖRÐUR – именительный падеж;

FJARÐAR – родительный падеж;

FIRÐI – дательный падеж;

FJÖRÐ – винительный падеж.

 

Это, конечно, выглядит грандиознее, чем склонение малороссийского существительного КIНЬ (КОНЯ, КОНЮ, КОНЕМ…), где при склонении по падежам возникают только два варианта гласного в корне, но оно и понятно: у исландцев – это же своё родное, германское, а у малороссов – это всего лишь раболепная попытка подражать германцам. Да лучше бы они поступили как полабцы – перешли бы один раз на немецкий язык, да и не мучились бы!

 

И всё же возникает ещё один вопрос: а кем были эти неиндоевропейские пришельцы, которые навязали прагерманскому языку новые свойства?

Из тех регионов, которые примыкают к Европе, я могу назвать лишь два региона, где живут народы, в языках которых есть подобные свойства: это пришедшие из Сибири тюркские народы и народы семитохамитского происхождения, зародившиеся, видимо, на стыке Северной Африки и Ближнего Востока. И у тех, и у других чередования гласных в корне – самое обычное дело, но эти чередования проявляются в совершенно разных формах – настолько разных, что невозможно заподозрить тех и других в родстве.

 

 

 

Глава пятьдесят третья. Быть или не быть?

Быть или не быть – вот в чём вопрос. Быть или не быть России, Индоевропейскому миру, Арийской идее, да и всему человечеству?

Создание искусственного украинского языка отвечает на этот вопрос так: не быть!

 

Я не буду сейчас рассуждать на политические темы – об атомном оружии, о нефтедолларах, о Евросоюзе, о НАТО. Я постараюсь рассуждать в терминах лингвиста и индоевропеиста, хотя мне иногда и придётся сбиваться на политику.

Я уже говорил прежде, что весь современный Индоевропейский мир условно делится на две части: на германцев и на русских. Фактически германцы стали альтернативными индоевропейцами. Заявления Гитлера о том, что немцы – раса господ, а славяне прирождённые рабы, – это как раз оно самое и есть. Точно так же думают и англосаксы о себе и о Русском народе; точно так же думал и шведский король Карл Двенадцатый, потешавшийся в 1706-м году зверски изощрёнными массовыми казнями русских пленных во Фрауштадте; точно так же думают современные датчане и современные норвежцы.

Германцы беспредельно презирают всё человечество, ведут себя нагло и агрессивно. А русских ненавидят потому, что это единственная сила на Земле, которая превосходит их нравственно, умственно и способна остановить силою оружия их экспансию!

Самое главное зло на нашей планете – это германцы.

Неприлично звучит?

Не толерантно?

Да какая к чёрту толерантность! Тут уже не до толерантности!

Германцы – это выдающееся явление, и с этим бесполезно спорить. Их вклад в создание Мировой цивилизации огромен, но ещё в начале 20-го века в Германском мире начался окончательный переход от добра к злу, а от ума – к глупости. В век 21-й германцы вошли уже как деградировавшая масса, которая словно бы задалась целью доказать всему миру свою бесполезность в Мировой цивилизации. Озлобление, неуёмная жажда потребления, разнообразные виды морального растления, мания величия! Мне недосуг перечислять все пороки современного Германского мира. Нынешние германцы – это один сплошной комок ненависти и глупости.

Хочется верить в то, что Германский мир способен ещё вырабатывать что-то светлое и разумное. Но о том, что он и впрямь вырабатывает что-то подобное, у меня нет никаких сведений. Иногда кажется, что Чарльз Дарвин, Гофман и Тур Хейердал – это всё осталось в далёком прошлом, и ничего даже отдалённо похожего Западный мир уже создать не может.

Как ни рассуждай, но единственный противовес германской экспансии – это Русский народ.

 

Альтернативные индоевропейцы, они же германцы, понимают, что с Россией вступать в военный конфликт – это опасно. Поэтому они надумали однажды нанести удар вражеской стране именно с помощью лингвистики.

В 19-м веке Австро-Венгрия и Пруссия не решились вступить в ту самую войну, которая теперь официально называется Крымская. А соблазн был и – очень сильный! Тогда вся Европа в полном составе была против России, но официально воевали только Англия, Франция и маленькая Сардиния, которой Россия ничего плохого никогда не делала.

Остальные выжидали и готовы были вот-вот наброситься на Россию, чтобы растерзать её в клочья, подобно стае голодных диких псов. Тогдашняя ситуация получилась очень похожа на нынешнюю, но с тою лишь разницею, что сейчас Европа агонизирует перед неизбежною смертью, а тогда она была полна сил.

Австро-Венгрия, которая контролировала тогда почти всех западных и южных славян, мечтала отобрать у России часть её юго-западных земель, на которых жили восточнославянские народности, говорящие на наречиях русского языка. Задача состояла в том, чтобы внушить этим людям простую мысль: они не принадлежат к Русской нации, а их крестьянские наречия являются отдельными языками, которые нельзя считать русским языком.

Для этого и была задумана, а затем и осуществлена чисто террористическая идея формирования так называемого «украинского» языка и так называемой «украинской» нации.

 

К идее торпедирования Русской нации особенно тщательно приложились альтернативные славяне (поляки) в союзе с альтернативными индоевропейцами (германцами). Возможно, есть какая-то связь между русофобией германцев и русофобией поляков – не берусь судить.

Украинский язык создавался немцами в страшной спешке на базе малороссийских наречий, но формально всё делалось не ими самими, а руками полуграмотных и озлобленных малороссийских крестьян, кое-как обучившихся грамоте и выбившихся в люди.

 

Задача номер один, которую преследовали эти предатели Русского народа, заключалась в том, чтобы насытить искусственно создаваемый язык как можно большим числом слов и грамматических явлений, не совпадающих с соответствующим материалом в русском языке.

Путей для достижения этой преступной цели было выбрано три:

 

1) При выборе слова или грамматического явления, которым затем следовало торжественно присвоить статус «научно обоснованных» и «исконно украинских», нужно было найти такой диалектный малороссийский материал, который бы не совпадал с русским материалом по звучанию.

2) Если это не удавалось, то материал нужно было взять из польского языка.

3) Если и это не удавалось или не считалось целесообразным, то материал можно было получить из любого другого языка – из немецкого, из тюркских… Откуда угодно, лишь бы не из русского! Например, если русский скажет ШАХТЁР, то украинец должен сказать ШАХТАР – только бы не по-русски!

 

Повторяю: это была цель номер один. Нужно было добиться максимального несходства украинского псевдоязыка с языком Русского народа.

А целью номер два было внедрение этого псевдоязыка в сознание обманутых малороссийских крестьян.

И затем началось осуществление этого проекта, который с некоторыми малороссийскими субэтносами Русского народа получался хорошо, с некоторыми не очень, а с некоторыми и вовсе не получался.

Огромное количество славян в Австро-Венгрии и на малороссийских землях называли себя русинами. Именно так называл себя известный австрийский писатель славянского происхождения Иван Франко, именем которого сейчас назван город Ивано-Франковск – логово западноукраинских фанатиков и террористов. Иван Франко считал себя русским человеком и боролся не за то, чтобы зверски истреблять Русский народ или высмеивать его, а как раз-таки наоборот – за то, чтобы часть славян Австро-Венгрии почувствовала свою принадлежность к Русскому миру со всеми вытекающими последствиями.

Когда Ивана Франка (а это слово склоняется по всем падежам!) называли украинцем, он возмущался и спрашивал: «Разве я у вас что-нибудь украл?» Слово «украинец» уже тогда считалось не очень приличным, и им назывались униаты – предатели малороссийского народа, переметнувшиеся когда-то в католичество.

Ну, и потом случилось то, что случилось: большевикам украинская идея очень понравилась. Большевики были русофобами, а с помощью украинской идеи они могли хоть как-то навредить ненавистному Русскому народу.

Поэтому украинский псевдоязык при большевиках всячески поощрялся и осознанно насыщался словами польского происхождения, для чего был учреждён специальный научно-исследовательский институт!

Уже советский, а не австро-венгерский!

На этой тарабарщине во времена советской Украины преподавали, писали книги, выступали с трибун…

А в годы Второй Мировой войны на историческую арену вылезли бандеровцы – порождение униатской церкви и гуцульского национального самосознания…

Впрочем, говорить что-то о зверствах бандеровцев и обличать их – не моя задача.

А моя задача вот какая: выяснить, откуда у части славян, говорящих на малороссийских диалектах, взялись такие патологические наклонности: звериная жесткость, лживость, продажность…

 

Национальными героями Русского народа считаются люди, совершившие какие-то необыкновенные подвиги военного характера, духовного, научного – Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский, Ломоносов, Суворов, Менделеев…

А кто ходит в героях у украинских националистов?

Даниил Галицкий – предатель номер один!

Мазепа – предатель!

Петлюра – предатель!

Бандера – предатель!

У Русского народа Минин и Пожарский считаются такими героями, что памятник им поставили аж даже на Красной площади в Москве!

А у украинских националистов героем считается гетман Сагайдачный, который воевал против Минина и Пожарского, и в честь этого Сагайдачного они назвали большой военный корабль!

Про гетмана Павла Леонтьевича Полуботка говорят только и только так: это тот самый человек, который оставил в Лондонском банке огромное наследство! Если Украина получит его, то тогда будем жить богато и ничего не делать!

И никто и никогда не говорит о Полуботке так: это один из нескольких малороссийских вождей, который при нападении шведов на Россию остался верен России! Почти все переметнулись тогда на сторону Карла Двенадцатого, и лишь несколько человек остались служить Петру Первому. И среди них был Павел Леонтьевич!..

Почему же этого факта его биографии никогда не упоминают? Да потому что для многих малороссов в почёте только деньги и предательство!

Это что – качества Русского народа? Или это исконно славянские качества? Или это качества индоевропейские-арийские?

Я отвечу на эти свои вопросы так: это свойства не русские, не славянские, не арийские и не североевропейские.

 

Феномену украинского предательства я даю такое определение: это некий генетический мятеж.

Кровь взыгрывает не просто так, а по причине той программы, которая в ней заложена. И это не индоевропейская программа…

Процитирую свой же собственный отрывок из 41-й главы:

 

ПРОТОСЛАВЯНЕ затем стали, держа от себя Карпаты по правую сторону, медленно передвигаться на север и, в конце концов, оказались на территории нынешней Восточной Германии…

 

А теперь давайте зададимся вопросом: а что было по ту сторону Карпат, мимо которых проходили протославяне, двигаясь с берегов Нижнего Дуная в Восточную Германию?

Там, далеко за Карпатами, плескалось огромное море индо-иранцев, которые к тому времени ещё не ушли в Азию, но сами Карпаты были заселены неким народом неиндоевропейского происхождения, имевшим динарский расовый облик.

Динарцы – это черноглазые, черноволосые люди, очень высокого роса, с треугольными лицами и выступающими вперёд носами. Гюнтер очень хвалил динарцев за их талантливость, приводил примеры великих европейских деятелей искусства, принадлежавших к этой расе. Да ведь и я сам очень хвалю Гофмана – величайшего среди всех немецких писателей! А ведь Гофман отнюдь не нордический красавец, он типичный динарец – длинноногий, с тёмными волосами, с выставленным вперёд носом и с грубыми чертами лица. Всё строго по Гюнтеру.

Известно, что динарцы пришли в Европу ещё в глубокой в древности, а их родина – север Аравийского полуострова или Месопотамия. Я думаю, что они возникли вследствие столкновения одного из древних вариантов североевропейской расы с какою-то разновидностью расы переднеазиатской.

Разумеется, карпатские динарцы изначально не могли говорить на индоевропейских языках, но каким был их язык с самого начала – этого мы никогда не узнаем, да сейчас и речь – не об этом. Речь о том, что все неиндоевропейские народы Европы, кроме басков, неизменно переходили на индоевропейские языки под давлением той несокрушимой силы, которую являли пришедшие к ним арийцы. То же самое случилось и в Карпатах: неизвестный неиндоевропейский народ перешёл когда-то на славянский язык, и ныне миллионы и миллионы малороссов, гуцулов, русинов и других славянских народностей либо принадлежат к динарской расе, либо имеют её примесь.

Можно ли считать, что исконным свойством всех динарцев являются кровожадность и мстительность?

Даже и не знаю… Как-то не хочется верить в это…

Но вот пища для размышлений.

Мрачными или просто таинственными гениями с чертами, выходящими за пределы человеческих возможностей, были итальянец Паганини, серб Тесла, немец Эрнст Теодор Амадей Гофман, англосакс Эдгар По…

И ведь это всё – динарцы!

Наш малоросс Николай Васильевич Гоголь имел заметные динарские признаки и тоже был гениальным и временами мрачным фантазёром. Вспомним то, что писал Гоголь: колдуны, черти, русалки!..

А теперь вспомним русские народные сказки, где самыми страшными персонажами являются Баба-Яга (костяная нога!) и Кощей Бессмертный. Вспомним и сравним с малороссийскими сказками. Ничего общего!

Гоголь свои сюжеты брал не из своей головы, а из малороссийских преданий. Один Вий чего стоит! Кстати, персонаж славянской мифологии по имени ВИЙ у меня описан в этимологическом словаре.

Различия во взглядах на жизнь у русских и малороссов – есть. Это видение жизни динарское и видение жизни североевропейское.

Кроме того, среди современных малороссов мы очень часто можем видеть черноволосых людей с круглыми или просто очень широкими лицами (динарцы никогда не бывают широколицыми!), зачастую эти люди имеют смуглый оттенок кожи, узковатые глаза (или даже – очень узкие!), курносые носы. Это потомки многочисленных кочевников неиндоевропейского происхождения, которые проходили по Малороссийской земле. Это были и гунны, и хазары, и половцы…

У людей, говорящих на малороссийских диалектах, существует различное отношение к исконно славянскому гласному [ы]. Некоторые малороссы не выговаривают его совсем, и у них получается чистое [и]; некоторые произносят его совершенно по-славянски, но есть и такое совершенно удивительное произношение: это нечто среднее между славянским [ы] и гласным [э]. Или даже так: это нечто более близкое к [э], нежели к [ы]. Но ведь это чисто тюркский звук! Например, в современном карачаево-балкарском языке, который напрямую происходит от древнего половецкого языка, есть именно этот самый звук – нечто более похожее на [э], чем на [ы]. На самом деле в малороссийских диалектах есть и другие особенности произношения, которые совершенно не свойственны никакому другому славянскому народу или субэтносу.

Это и есть влияние кочевников. И это тоже что-то объясняет: если динарцев есть, за что похвалить, то степные кочевники Причерноморья и Юга России никогда не отличались, ни умом, ни добродушием, ни совестью…

И, наконец, готы, жившие когда-то в степях Новороссии. Я уже про них рассказывал в других главах – это была самая буйная часть Германского мира, которая, на почве собственной безграничной жестокости, погибла в полном составе! Но они погибли как этнос, кровь же их в каком-то проценте присутствует в жилах нынешних малороссов.

Ещё были скифы и другие иранские племена – в отличие от готов, вполне респектабельная часть Индоевропейского мира. Как раз-таки родством с ними гордиться можно!

И вот на всё это наложились сверху восточные славяне, которые подчинили себе эти разрозненные племена и смешались с ними. Необычное произношение, которое не имеет аналогов во всём славянском мире и которое мы замечаем в малороссийских диалектах, это не что иное, как акцент всех этих кочевников, карпатских горцев и гóтов, которые вынуждены были переходить на славянскую речь.

Может быть, это моя фантазия (спорить не буду!), но у меня такое ощущение, что необыкновенная агрессивность карпатских динарцев – это их запоздалая месть за то, что им когда-то пришлось подчиниться славянам и перейти на их язык.

 

Что касается суржика – уродливого украинско-русского говора, – то это уже месть в чистом виде, и тут сомнений не может быть никаких! Некоторые носители суржика умудряются десятками лет жить России, в больших городах и в многоквартирных домах, да так и не научиться русскому языку.

Говорение на суржике в русской языковой среде подразумевает, что слушатель этого говорения обязан понимать эту тарабарщину и терпеть её наглое и оскорбительное звучание. Порою суржику придаётся форма добродушия (хи-хи, ха-ха), но я замечал: очень часто носители суржика – это люди в лучшем случае скандальные, а в худшем – по-настоящему злобные.

 

Про оселедец – древний индоевропейский символ героизма – я уже писал. Во всём Индоевропейском мире только малороссийские славяне сумели сберечь его. Но когда этот оселедец – чёрного цвета, то это выглядит дико. Индоевропейцы не были черноволосыми. Они принадлежали к североевропейской расе. А когда этот оселедец сопровождается разбойничьими действиями современных бандеровцев, да ещё и называется тюркским словом АЙДАР, то это и вовсе отвратительно.

 

И теперь я расскажу о так называемом украинском языке, с помощью которого альтернативные индоевропейцы в содружестве с альтернативными славянами задумали когда-то торпедировать Русскую нацию. И создать после этого альтернативную Россию!

Ибо Украина – это альтернативная Россия, а не просто Украина. Украинцы – из числа наиболее безумных – заявляют: именно мы и есть настоящие русские; наш язык, обогащённый польскими словами, которые записаны русскими буквами, это и есть истинный русский язык, а вы, москали и кацапы, – презренные монголоиды по сравнению с нами!

 

Сравним русский язык и так называемый украинский язык.

У русских людей – язык ИМПЕРСКИЙ, СТРОГИЙ и ВЕЛИЧЕСТВЕННЫЙ. Из всех современных славянских языков только он один обладает такими свойствами. Он как латинский язык в Римской империи, где существовали языки умбрский, оскский, сабельский и несколько десятков других языков, похожих на латинский, но не являющихся государственными. В Римской империи было такое жизненное правило: либо ты говоришь по-латински, либо ты никто!

В России – то же самое. Для Гоголя, например, не было вопроса, принимать русский язык или не принимать. Он принял его и стал великим русским писателем. А не принял бы, то и не стал бы!

В русском ИМПЕРСКОМ языке всё по-имперски очень жёстко и сурово. Правила действуют в приказном порядке: ЖИ и ШИ пиши с буквою И, а если ты так не пишешь, то ты будешь заклеймён позором и отвержен, а твой текст не будет принят к напечатанию… У нас всё разработано, и на всё введены строгие и неумолимые правила – некоторые со времён Ломоносова, а некоторые – гораздо раньше, ещё в старославянском языке, оказавшем огромное и плодотворное влияние на формирование современного русского языка.

Украинский же язык в нынешнем виде – МЕСТЕЧКОВЫЙ и ДЕРЕВЕНСКИЙ, а отнюдь не ИМПЕРСКИЙ! В украинском языке – правила нечёткие, и считается, что, поскольку это язык народный, то эти правила идут откуда-то из глубин народного сознания, а что там, в этих глубинах – никто точно не знает.

Приведу примеры.

В украинском языке есть слово ГОТIВКА (деньги наличностью, ГОТОВЫЕ деньги), но почему-то в украинском языке нужно сказать ПЕРЕПIДГОТОВКА, а не ПЕРЕПIДГОТIВКА. Почему? Разумно объяснить невозможно.

Был такой выдающийся русский учёный и горный инженер Пётр Николаевич Гóрлов (1839-1915), уроженец Иркутска. В честь него были названы два горных перевала и один хребет на Тянь-Шане. А ещё в честь него был назван город в Донбассе: ГОРЛОВКА.

Но ГОРЛОВКА – это по-русски. А по-украински: ГОРЛIВКА (HORLIVKA – для западных хозяев).

А почему, спрашивается? Что, свободолюбивым украинцам трудно было бы произнести слово ГОРЛОВКА? Они надорвутся от усилия?

Мне ответят, что в украинском языке действует, мол, такое правило: там, где в русском языке О встречается в закрытом слоге, там в украинском должно быть I. Если слог открывается, то О возникает снова. Например: СIК – СОКИ, ДIМ – ДОМУ, АНТIН – АНТОНА и т.д.

В слове ГОРЛОВКА второе О оказалось в закрытом слоге, вот мы и говорим: ГОРЛIВКА.

А почему первый слог не учитывается? Если действует такое правило, то тогда должно получиться слово ГIРЛIВКА, и почему же нет такого слова?

Мне скажут: перед некоторыми сонорными это правило не действует. Да к тому же, в украинском языке есть слово ГОРЛО, но нет слова ГIРЛО, хотя, почему так получилось – объяснить невозможно. И почему в словах ВIКОНЦЕ (оконце) и ДОРIЖЕНЬКА (дороженька) – в открытом, а вовсе не в закрытом слоге возникает «I», вместо прежнего «О», – объяснить тоже трудно.

А я опять возражу, имея в виду ГОРЛОВКУ: а тогда почему в украинском языке слово ГОРА в форме множественного числа родительного падежа звучит как ГIР? Мы скажем: много высоких ГОР, а украинцы скажут: ГIР. И почему тогда нельзя сказать ГIРЛIВКА?

Или ГIРЛОВКА?

А потому что в языке нет строгих правил. Всё, что мне будут бормотать в ответ по поводу ГОРЛОВКИ (я даже знаю наперёд – что именно), всё враньё. Надо просто сказать по-русски ГОРЛОВКА и не валять дурака!

Вот другой кошмарный пример: украинское слово ПОЛКОВНИК. Почему не ПIЛКIВНИК или не ПIВКIВНИК? Говорят же КIВБАСА, вместо КОЛБАСА. Ведь, по всем правилам, должно быть ПIВКIВНИК [п’ивк’и́внык]!

А потому что это будет явным идиотизмом.

Сказать КIВБАСА – ещё можно. И ИВАНIВ, ПЕТРIВ, ПАВЛIВ – можно! И АНТIН – можно, и ГОРЛIВ – можно. Кто он такой, этот самый ГОРЛОВ, чтобы с ним считаться? А вот сказать АНТIН ЧЕХIВ – как-то уже неловко. Вот ведь и ПОЛКОВНИК – тоже! Всё-таки высокое звание!

Вывернулись так: мол, ПОЛКОВНИК – это слово взято из русского языка, и произноситься оно должно, по этой причине, почти по-русски. Но опять же: если возможно слово ПОЛКОВНИК, то почему невозможна ГОРЛОВКА?

Между прочим, РАДА у украинцев почему-то ВЕРХОВНА, а отнюдь не ВЕРХIВНА. Это почему же? Если русскому суффиксу -ОВ в украинском языке регулярно соответствует суффикс -IВ, то пусть тогда и будет ВЕРХIВНА РАДА!

И ещё к вопросу, почему эта самая РАДА – ВЕРХОВНА, а не ВЕРХIВНА. Не потому ли, что, когда дело доходит до таких важных вещей, как ПОЛКОВНИК или ВЕРХОВНАЯ власть, хочется говорить нормальным русским языком?

По этим же причинам, в украинском языке нужно говорить МОСКВА, а не МIСКВА. И даже прилагательное МОСКОВСКИЙ по-украински звучит почтительно: МОСКОВСЬКИЙ, а вовсе не МОСКIВСЬКИЙ, и уж тем более не МIСКIВСЬКИЙ! Ибо МОСКВА – это сила! И даже оба российских города с названием РОСТОВ – сила, а потому никто и не обзовёт их словом РIСТIВ! Хотя, конечно, слово ДIН было такое раньше, но сейчас великую русскую реку так уж никто не назовёт, и все скажут: ДОН. То же самое и со словом БIГ – оно было раньше, но не прижилось, и теперь все скажут только БОГ.

Эти люди уважают силу там, где она есть!

С каким моральным обликом люди на Украине занимаются политикою, с таким же точно обликом эти же люди занимаются и украинским языком – связь прямая!

Но составители украинской грамматики – это не просто неучи и русофобы. Это ещё рабы и холопы. Ненавидя всё русское, они слепо преклоняются перед всем польским и вводят правила польского языка в украинский язык там, где они невозможны и там, где они должны быть унизительны для малороссийского национального самосознания.

 

И теперь – об украинских фамилиях, оканчивающихся на -КО.

Для простоты возьму свою собственную фамилию и просклоняю её на малороссийском языке в мужском роде:

 

Им. п.  ПОЛУБОТКО.

Род. п. ПОЛУБОТКА.

Дат. п. ПОЛУБОТКУ или ПОЛУБОТКОВI.

Вин. п. ПОЛУБОТКА.

Тв. п.   ПОЛУБОТКОМ.

Пр. п.   О ПОЛУБОТКI.

 

В литературном русском языке фамилии такого типа также склоняются, и в русской классической литературе мы не обнаружим ни единого примера, чтобы великие русские писатели не склоняли малороссийских фамилий. Но склоняли они эти фамилии, как правило, по первому склонению: нет Полуботки, вижу Полуботку, скажу Полуботке (у Пушкина: Родзянке!). Хотя были случаи (например, у Чехова), когда такие фамилии склонялись русскими писателями так же, как в малороссийском языке, то есть – по второму склонению.

Итак, современные украинцы склоняют фамилию типа Полуботко, если речь идёт о мужчинах. Уточню свою мысль: не просто склоняют, а считают такие слова склоняемыми!

А если о женщинах?

И тут вступает в силу правило украинского языка: если речь идёт о женщинах, то такие фамилии не склоняются вовсе.

 

Представим себе такое правило русского языка: фамилии типа ИВАНОВ, ПЕТРОВ, СИДОРОВ, КОЗЛОВ – склоняются, а фамилии типа ИВАНОВА, ПЕТРОВА, СИДОРОВА, КОЗЛОВА – не склоняются. Такое только в сумасшедшем доме можно было бы придумать в палате для буйно помешанных лингвистов.

Так почему же у нас это бы воспринималось как безумие, а в украинском языке это должно считаться нормальным?

Только выбившийся в люди холоп, который вчера был лакеем, а сегодня стал, по чьей-то разнарядке, академиком, мог додуматься до такого идиотизма, ибо во всех славянских языках, кроме болгаро-македонского, исконно славянские слова всегда склоняются! Это святое правило, и оно проистекает из простого здравого смысла: исконно малороссийское слово не может быть в малороссийском языке несклоняемым! Выдумать правило о несклоняемости малороссийских украинских фамилий на -КО в женском роде мог только тот, кто кошмарно далёк от малороссийского языка и вообще – от всего славянского.

Я плохо знаю официальный украинский язык и не представляю, каким образом было бы хорошо склонять фамилию ПОЛУБОТКО, имея в виду женщину. Но я знаю, как поступили бы в этом случае чехи и словаки. Для мужчин эта фамилия у них бы звучала (с ударением на первый слог) так: POLUBOTKO, и она бы склонялась так же, как у нас во втором склонении.

А для женщин: POLUBOTKOVА́.

Это правило чешского и словацкого языков. Моя фамилия склонялась бы у них в женском роде по первому склонению с добавлением специального суффикса, и на этом все вопросы о склоняемости фамилий такого типа автоматически бы отпали.

А ведь я ругал чехов за плохое отношение к собственным падежам.

А что в малороссийском языке?

Не знаю. Наверняка, в малороссийском языке уже есть какие-то верные и готовые решения, и их нужно просто увидеть.

Но никто ничего не увидит.

Малороссийский язык через какое-то время отомрёт, и он уже на пути к этому. Большинство так называемых украинцев уже сейчас думает и говорит по-русски, а по-украински все говорят с усилием и с ужасными ошибками.

Это естественный процесс, и бояться его не нужно. Гоголь не боялся же писать по-русски; Брежнев, у которого в паспорте было записано, что он украинец, не боялся говорить по-русски (даже и когда запрещал индоевропеистику, делал это на русском языке!); Зощенко или Аверченко были блистательными русскими писателями, а вовсе не украинскими и не боялись этого… Так почему же другие должны бояться?

Но комиссия по малороссийскому языку должна быть всё же создана. Если найдутся желающие говорить на этом языке, то пусть говорят. А если кто-то захочет, чтобы его дети учили этот язык в школе, то пусть учат. Но польское и другое русофобское влияние в этом языке должно быть выметено поганою метлою.

Для этого понадобятся авторитетные решения в академических кругах. Впрочем, это я уже предаюсь фантазиям…

 

 

 

Глава пятьдесят четвёртая. Арийская цивилизация и Русский мир

Современный белый человек в западном варианте – это потребитель, жаждущий хорошего обслуживания и удовольствий. Существо, паразитирующее на техническом прогрессе и достижениях науки и культуры, каковые прогресс и достижения были созданы трудом его же собственных предков!

Не следует думать, однако, что предки были такими уж безгрешными героями труда, а потом у них родились на свет непутёвые потомки, которые всё и испортили. Потребительское отношение к жизни было заложено у западных европейцев ещё очень давно. Давайте вспомним знаменитый студенческий гимн «Gaudeamus igitur». Этот ублюдочный текст был сочинён в Европе ещё в 13-м или в 14-м веке, и он представляет собою песенное наставление для тогдашнего студенчества.

И к чему же это наставление призывает: к новым великим открытиям, к творчеству, к полёту фантазии, к высокому служению Человечеству?

Ничего подобного! Там на разные лады высказывается такая мысль: надо брать от жизни всё, что удастся отхватить у неё, потому что наше существование на Земле скоротечно и можно чего-то и не успеть захапать…

У меня возникает вопрос к авторам этой пакостной песенки: а почему тогда речь в ней идёт о студентах? Ну и обращались бы к прожигателям жизни и пьяницам – было бы честнее и понятнее. Какая вообще существует связь между усиленным потреблением материальных благ и студенчеством?

А вот какая: студент, по мысли авторов этой песенки, это тот, кто хочет выбиться в люди с помощью науки. То есть наука – это видимость и прикрытие, а неукротимая жажда потребления – это и есть то главное, что воспевается в песне.

– Арийская цивилизация? – скажет современный западный человек. – А что мне от того, была она или не была, если я хочу жить здесь и сейчас! И где доказательства, что она вообще была?

Доказательства же представляются этому потребителю материальных и духовных благ только в таком виде: где-то отыскиваются некие тексты (выбитые на стенах подземелий иероглифы древних арийцев, глиняные таблички, старинные книги…), а в этих текстах и будет нужная мудрость. Почитал, узнал, и стал жить заново.

Главное самому ни о чём не думать, а то ведь можно и утомиться от умственного перенапряжения!

 

Арийская цивилизация никуда не исчезала, а раскопки, хотя и полезное занятие, но дело не только в них.

Арийская цивилизация тянется из глубокой древности, но и существует прямо сейчас. Это такой вариант Человечества. Если эту цивилизацию прервать, то она перестанет существовать, а если продолжать, то и будет продолжаться дальше.

Советы по поводу толерантности исходят от других цивилизаций, и их смысл – допустить паразитирование других народов на теле Арийской цивилизации.

Если белый человек начнёт сейчас запускать на свои земли голодных негров из Африки, то ничего хорошего из этого не выйдет. На новых землях негры расплодятся снова и снова начнут голодать. И что дальше?

Может быть, лучше с самого начала не пускать их к себе и сказать им:

– Живите своим умом! Мы жили, вот и вы живите!

И пусть живут себе и живут, как сумеют.

И вообще: я имею в виду не только негров, а и всех остальных. Мы создавали цивилизацию, создавайте и вы!

 

Я помню, как-то раз беседовал с одним отставным подполковником – Александром Сергеевичем. фУмный человек был, положительный. Не курил и не пил. Когда-то ракеты в Космос запускал с космодрома Байконур. И вот он мне и говорит однажды:

– И до чего ж всё-таки хорошие люди – эти самые японцы. Ведь великая ж нация! Великая!

А я всегда о японцах думал очень плохо, но сдержался и спрашиваю:

– Ну, великие они, и дальше-то что?

– Как что? Вот мы держим у себя Курильские острова – а это хорошо, разве? Да отдать бы им эти острова, и пусть бы себе люди жили на них и жили! Ведь умные ж люди, трудолюбивые, культурные! Не то, что мы – разгильдяи и тунеядцы!

И это говорил бывший полковник советской армии! Его, правда, понизили за месяц до выхода на пенсию из-за двух самоубийств, которые у него в полку произошли столь некстати, но сам факт того, что человек был на таком высоком посту, говорит о многом.

Ну, и тут меня понесло! Если, говорю, японцы такие умные и замечательные, а мы такие дураки по сравнению с ними, то почему же они теснятся на маленькой территории, а русские занимают самую большую государственную территорию на Земле?

Что мешало японцам осваивать Сибирь?

У них претензии к русским из-за того, что те захватили слишком много земли? Пусть к своим бесславным предкам обращают свои претензии и пусть спрашивают их, почему те сидели без дела, пока русский Ермак покорял Сибирь, пока русские мужики осваивали Енисей и Забайкалье, а русские же первопроходцы осваивали Курильские острова и Берингов пролив!

Кроме того: японцы – наши враги. А отдать Курилы означает лишиться выхода в Тихий океан. Зачем? Я говорил страстно, но не очень долго. И убедил Александра Сергеевича. Он ведь не был ни дураком, ни сволочью. Просто некоторым воякам нужно почаще отдавать приказы, и они будут их выполнять, а моё убеждение он воспринял как приказ: думай так! И он выполнил этот приказ – согласился со мною и стал думать правильно!

 

Поголовная гомосексуализация белого населения, жестокие преследования за любые возражения против неё – это тоже не индоевропейская идея. Напимер, в древних мексиканских цивилизациях гомосексуализм (вместе с садизмом, мазохизмом и наркоманией) был непременною частью всей их цивилизации.

Современные индоевропейцы должны бороться с гомосексуализмом и педофилией как с терроризмом, а не потворствовать этим безобразиям…

Я понимаю, что это всё мои фантазии – бороться с извращенцами никто не будет, а голодных негров будут всё так же запускать к себе и давать им размножаться дальше. Здравомыслие в этом случае не сработает.

А не сработает, потому что имеет место конкурс на лучшего воплотителя в жизнь древней арийской идеи, и претенденты на это место отсеиваются один за другим. То, что германцы думают, что именно они и есть победители этого конкурса, – это их самообман, и им недолго осталось пребывать в нём: у них уже включился механизм самоликвидации.

Я уже рассказывал про ошибки прошлого:

– отказ от поклонения рекам;

– отказ от ксенофобии, на которой всё держалось;

– таинственная рейнская трагедия …

Судя по всему, индоевропейцы с условным названием «кентумные», обречены… Хотя возможны и исключения: италийскоязычные венеты выжили ведь благодаря союзу с праславянами… Я думаю, что и сейчас не всё потеряно у потомков тех, кто когда-то совершил «кентумную» ошибку.

Впрочем, никого не надо жалеть – пусть уходят те, кто хочет. Желающие остаться в живых непременно найдутся. Вот пусть и остаются…

 

Нынешний Запад – это то, что невозможно уважать. Жрать и пить, предаваться разврату и каким-то наркотическим фантазиям – долго ли можно в таком состоянии прожить? Может быть, они собираются так жить и дальше – из века в век, из тысячелетия в тысячелетие?

Они будут выполнять следующие действия:

– из поколения в поколение отбирать детей у родителей и отбирать;

– из поколения в поколение передавать их на воспитание педофилам и передавать;

– запускать к себе всё новых негров из Африки и запускать;

– они будут останавливать производство и останавливать…

И как долго это всё продлится? Сколько тысячелетий?

У гомосексуалистов, наркоманов и педофилов не будет потомства, а если и будет, то нежизнеспособное. А если самим ничего не производить, а перекладывать всё на рабов, то это будет деградация.

Запад – это тупик и конец Высшего Эксперимента.

И остаётся только Русский мир.

 

О Русском Мире я слышу иногда такие примерно рассуждения:

– Осточертел уже этот ваш Русский Мир!

– Как вы уже достали нас этим своим Русским Миром!

– Сколько уже можно твердить одно и то же – Русский Мир да Русский Мир!

Странные какие-то мысли! Люди говорят так, как будто на свете есть ещё какой-то другой мир, кроме Русского. Я не представляю, что они имеют в виду, ибо в жизни есть только два пути – путь добра и путь зла, и каждый выбирает один из них.

Россия – это путь добра; альтернативные индоевропейцы, альтернативные славяне – это безоговорочное зло.

Может быть, Индия? Но это некая параллельная реальность, и нам никогда не понять, что это такое. Рождайся индусом – вот и живи по индийскому варианту. А если ты белый – тебе никогда не понять его.

По поводу Русского мира: я не собираюсь доказывать, что он хорош и правилен – для меня это вполне очевидно, а для кого не очевидно, тот и не поймёт, и мне тот и не интересен.

Русский мир привлекателен. Он лучше Западного мира.