ДВАДЦАТИЛЕТНИЙ ЮБИЛЕЙ. Автобиографический очерк

В году под названием ДВЕ ДВАДЦАТКИ я выделю для себя не менее десяти штук моих личных юбилеев. В марте этого года мне исполнилось 70 лет – юбилей! А в ноябре исполнится 100 лет с того дня, как мой дед Константин Спиридонович был взят в плен после штурма Перекопа; тогда большевики расстреляли весь его полк, а его единственного оставили в живых, потому что он был военным инженером.

Но подробно расскажу только об одном важном для меня юбилее: ровно 20 лет тому назад я открыл существование моноконсонантных корней в раннеиндоевропейском языке. Это главное интеллектуальное событие всей моей жизни, главное моё творческое достижение.

Мне тогда было 50 лет, но уже тогда я понимал: самое главное в любом научном исследовании, касающемся человеческой истории, – это Дарвин. Или ты понимаешь, что такое эволюция, или ты пустое место.

На втором месте после Дарвина для меня стоит великий русский лингвист – Николай Дмитриевич Андреев.

То, что он знал несколько десятков языков – это не самое главное в его жизни. Небрежным жестом я отметаю все его научные работы по лингвистике и по высшей математике, и оставляю только одно достижение: он составил словарь раннеиндоевропейского языка. Принято считать, что он потратил на это 25 лет жизни, но мне его жена сказала, что лет было 30, а не 25.

Когда к власти пришёл Горбачёв, Андреев сумел опубликовать книгу о раннеиндоевропейском языке, в которой он описал 203 слова этого примитивного языка, а также указал территорию, на которой возникли индоевропейцы. Указал он её так: пространство между Рейном и Днепром.

Так вот, каждое из двухсот трёх слов языка, который описал Андреев, состояло из двух согласных, между которыми мог быть один-единственный гласный [э], который мог и не произноситься вовсе. Речь ранних индоевропейцев 40 тысяч лет назад состояла почти из одних согласных, которые выкрикивались с сильным выделением энергии.

Эти 203 слова, которые описал Андреев, записываются так: ST, MN, WT – два согласных, а гласный не показывается вовсе, потому что он не имел никакого значения. Слова такие Андреев назвал двусогласными корнями – или БИКОНСОНАНТНЫМИ КОРНЯМИ. Андреев в своей работе утверждал, что биконсонантные корни – это неделимые единицы, и я ему долгое время верил…

Его книгу я прорабатывал 13 лет, и в апреле 2000-го года, когда книга Андреева была уже тщательно изучена мною, я вдруг додумался до того, что биконсонантные корни могут делиться на две смысловых части – на моноконсонантные корни…

В апреле и в мае того года я из любопытства стал делать первые наброски, а последующее лето я потратил на то, что все 203 андреевских слова объяснил с точки зрения тех моноконсонантных корней, из которых они состоят. Через два года я написал книгу, которую назвал ИНДОЕВРОПЕЙСКАЯ ПРЕДЫСТОРИЯ. Моим самым первым читателем стал ростовский историк Андрей Вадимович Венков – доктор наук и вообще – золотая голова. Будучи историком, а не лингвистом, он прочёл всю мою книгу и полностью всё понял в ней, после чего я решил, что и все остальные читатели из числа хотя бы докторов наук (бог с ними, с кандидатами!), смогут читать её так же свободно. Увы, так не получилось, и многим она до сих пор не понятна, хотя читателей, которые разобрались в ней – достаточно много. Я это осознал по тем письмам, которые получал после выхода в свет моей книги.

Когда я в прошлом году оказался в беде, я сделал объявление у себя на сайте: мол, пропадаю, помогите, чем можете, а то ведь у меня сын, который на 60 лет моложе меня и которого надо кормить. И вот эти самые мои читатели шлют мне время от времени свои трудовые копеечки со словами «Спасибо за Ваши книги!». Даже и сейчас, когда я в связи с пандемией лишился всех своих крохотных репетиторских заработков, я всё же спокойно делаю два своих огромных этимологических словаря – русского языка и латинского и не думаю о куске хлеба.

Но вернусь к тому, что было ровно 20 лет тому назад. Я тогда постепенно додумался до того, что андреевским двумстам трём биконсонантным корням предшествовало 45 более ранних моноконсонантных корней. Это означало, что предки ранних индоевропейцев когда-то имели словарный запас, равный сорока пяти словам! То есть: это были очень примитивные люди…

Но потом я составил таблицу, в которой разместил эти 45 моноконсонантных корней и после некоторых размышлений пришёл к выводу, что они произошли от более ранних десяти моноконсонантных корней.

А те десять, в свою очередь – от трёх.

Сначала было 3, потом стало 10, а затем в ходе сложных процессов – 45. В моей книге «Индоевропейская предыстория», которая вышла под названием «Язык древних ариев», подробно описаны все этапы этих преобразований.

Три моноконсонантных корня были очень давно. Я думаю, что миллион лет назад, когда человек переходил из обезьяньего состояния в человеческое. Вот почему мой учитель номер один – Дарвин, а Андреев – всего лишь номер два. Не обошлось и без Менделеева. Ещё в восьмом классе я очень хорошо для того возраста разобрался в его таблице – во всех её столбиках и строчках и с количеством электронов на электронных орбитах. Всё понял! И это притом, что наша химичка Раиса Исааковна тщательно внушала мне, что я неисправимый тупица.

Для того, чтобы понять, как биконсонантные корни нужно разделить на моноконсонатные, мне пришлось самостоятельно составить математическую модель. Школьные математички считали меня когда-то полным придурком, но мне помогла моя счастливая наследственность: оба мои деда – русский Константин Спиридонович и грузин Баграт Джимшерович – были математиками.

Мне никто не помогал составить мою модель, но потом, уже после написания книги, я показал её доктору математических наук Леониду Петровичу Лебедеву. Он прекрасно всё понял, сказал, что я, оказывается, использовал две каких-то там теории (он назвал их разработчиков, но я не запомнил фамилий), уже давно известные в математическом мире.

Я его спросил:

– Но вы видите, что получается! Меня учили в школе, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется, а в моей математической модели – меняется! Это как?

Лебедев рассмеялся и сказал:

– Меняется и очень даже. И это всем известно. Просто надо понимать, о каком уровне математики идёт речь.

Ту свою книгу я успел перед её выходом в свет существенно дополнить новыми открытиями: составил ещё один список биконсоантных корней – в дополнение к тому списку, который составил когда-то Андреев и точнее определился с местностью, в которой зародились самые первые индоевропейцы. Я доказал, что это нижнее течение реки Рейн или какие-то прилегающие районы, например, низовье Мааса.

И потом вышла ещё одна книга…

Мне много писали о том, какой я плохой человек, ибо я имею совершенно неправильные представления о происхождении индоевропейцев. Один писал мне, что я происхожу из семьи потомственных оккультистов и потому буду гореть в аду; другой писал, что мои суждения о происхождении индоевропейцев ничего не стоят, потому что я не знаком с основами древнекитайской философии. Но особенно запомнилось мне такое суждение о моей персоне:

– Этот Полуботко – совсем свихнулся. Он утверждает в своих дурацких книжонках, что индоевропейский язык имел якобы очень сложную и длинную историю, и вообще там у него одна сплошная эволюция – от простого к сложному. На самом деле, всё было совсем не так: индоевропейский язык возник мгновенно – и сразу со всеми сложностями, которые в нём есть…

Да, Дарвина мне многие не простят! Но в споры с религиозными фанатиками я не вступаю.