Текст обновлён 1 августа 2021

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

БОРЕАЛЬНЫЙ ЯЗЫК МОНОКОНСОНАНТНОЙ ЭПОХИ

 

 

Если чего-либо однородного много, то всегда можно определить, в чём заключается эта однородность и к какой одной и очень простой идее она сводится.

Простая истина

 

Глава первая. ПЕРВЫЙ ПЕРИОД: ПЕРВЫЕ СЛОВА, ПЕРВЫЕ ИДЕИ

 

Итак, полностью завершилась предыстория предыстории. Язык древних борейцев медленно вошёл в новую фазу, когда в нём впервые чётко выделилось ДЕСЯТЬ СМЫСЛОВЫХ ЕДИНИЦ, каждая из которых выражалась одним согласным звуком.

Каждая из этих единиц имела свой особый, самостоятельный и довольно узкий круг значений и фактически являлась тем, что мы бы сейчас назвали терминами «слово», «словосочетание» или даже «предложение». Равным образом справедливыми были бы и утверждения о том, что каждая из этих десяти единиц является ещё и «морфемою», и «фонемою», и «КОРНЕМ», и «речением», и «суждением», и «словопредложением» и просто отдельным согласным звуком и, может быть, чем-то ещё и ещё. Ну, например, «философскою категорией».

Поскольку ни один из этих терминов не является точным, мне представляется наиболее целесообразным назвать каждую такую отдельную языковую единицу двумя одинаково справедливыми терминами.

Первый из них звучит несколько громоздко, но зато – максимально точно. Я им буду пользоваться лишь в самых необходимых случаях, опасаясь слишком уж утяжелить свой слог.

Второй звучит легко и просто. Он не претендует на какой-то широкий охват затрагиваемой проблемы, но им очень удобно пользоваться, что я и буду делать в большинстве случаев.

Итак, первый термин: МОНОКОНСОНАНТНЫЙ КОРЕНЬ. То есть такой корень, который состоит из одного-единственного согласного звука и ничего больше.

Второй термин: ЭЛЕМЕНТ.

Прошу заметить: «моноконсонантные корни» и «элементы» суть одно и то же. Но, так как всякие синонимы непременно чем-нибудь да различаются между собою, так и эти два:  первое звучит строго и очень конкретно, хотя и громоздко; второе – далеко не столь строго, но зато скромно и просто. (Точнее: притворяется таковым, ибо этим термином в таком же примерно контексте пользовались и Гумбольдт, и Лосев).

Полагаю, я понятно выразился.

Пока же я должен буду ещё раз подчеркнуть: элементы на ранней стадии своего существования выражались только и только согласными звуками. Гласных звуков на ранней стадии развития языка древних борейцев практически не было вовсе.

Между тем, протоборейцы, общаясь между собою, могли радоваться, жалобно выть или угрожающе рычать, и делали они это именно с помощью ГЛАСНЫХ звуков! Такое употребление гласных происходило, однако, как бы в другой системе координат; оно не было полноценною человеческою речью, а являлось наследием звериного состояния.

Ещё долгое время чисто звериный способ голосового общения и уже человеческий – сосуществовали вместе; звериный постепенно шёл на убыль, человеческий отвоёвывал свои позиции…

Человеческая речь развивалась у древних борейцев только и только с помощью согласных звуков. В сознании этих людей твёрдо укоренилось правило: сложная, ответственная мысль может быть выражена только так и никак иначе. Всё самое важное, что постигнуто сознанием и просится наружу в виде человеческой речи, всё это в обязательном порядке проходит сквозь фильтр согласных звуков. Всё то, что идёт мимо фильтра, то не столь важно, то и не выдерживает проверки временем, то течёт в каком-то отдельном русле и затем отсеивается, забывается, заменяется чем-то другим, столь же зыбким, случайным, кратковременным, как гласные звуки, случайно вырвавшиеся из глотки.

На чуть более продвинутой стадии развития языка древних борейцев появится один-единственный гласный звук (краткий, неясный и склонный при каждом удобном случае к полному исчезновению), который, как кажется, был весьма близок к современному гласному звуку e. В любом случае даже и этот звук не имел особого смыслового значения и служил только в качестве необходимых прослоек (или перегородок) в потоке согласных звуков, спасая их от полного слияния и придавая им больше звучности и силы.

Понадобились многие тысячелетия (выражусь точнее: десятки тысяч лет!), прежде чем в ходе сложнейших процессов возник ассортимент полноценных и разнообразных гласных звуков, наделённых в образовавшихся новых языках примерно теми же «полномочиями», что и согласные звуки. В настоящей работе эти процессы затрагиваться почти не будут; отдельные элементы или образовавшиеся на их базе новые слова бореального языка будут записываться, как правило, без каких бы то ни было указаний на какие бы то ни было гласные звуки.

Сплошные согласные. Да могло ли такое быть на самом деле?

И сейчас ещё есть на свете языки, в которых согласные звуки могут следовать друг за другом сплошным потоком. Даже и слишком далеко ходить не надо: возьмём чешский язык и его слова типа vlk (волк) и smrt (смерть). В первом из этих слов ударение падает на l, во втором – на r. Но можно взять и более трудные для восприятия случаи: ительменские слова чкчп (ложка) или кмкм (волос). Германские и романские языки не терпят в начале слова более трёх согласных, а если и терпят, то лишь некоторые из согласных и лишь в некоторых допустимых последовательностях. Если предложить англичанину произнести русские слова мзда, мхи, Мстислав, встреча, льдина, лбы, рты, рвы или вздремнуть, то он просто ужаснётся, узнав, что русские так и сыплют такими скоплениями согласных и даже не замечают этого. На что ему можно ответить, что в абхазском и в некоторых других кавказских языках бывает и похуже. Древние абхазы относились к гласным до такой степени предвзято, что могли произносить и признавали только один-единственный гласный a. Но ведь это фактически то же самое, что и у древних борейцев!

У абхазов – a, у борейцев – e.

Говорить так – под силу человеку. Человеку для такого произношения нужна лишь привычка.

Для того чтобы произносимые согласные звуки не сливались в потоке речи древних борейцев в нечто неразличимое, между ними делались ПАУЗЫ.

Бывали случаи, когда паузы между двумя (и не более!) элементами ОСОЗНАННО НЕ ДЕЛАЛИСЬ в целях создания некоего подобия современным «словосочетаниям»; при этом происходило слияние двух согласных звуков в один – качественно новый. Именно эти слияния и были до поры, до времени чуть ли не единственно возможным источником возникновения новых моноконсонантных корней (элементов).

 

Итак, первые десять элементов, с которых началось ВСЁ в современных бореальных языках:

ЭЛЕМЕНТЫ, ПОСВЯЩЁННЫЕ ИДЕЕ ОБЛАДАНИЯ:

Элемент M

описывает ситуацию, которую можно было бы передать такими современными словами:

– Я ВИЖУ;

– Я ОХВАТЫВАЮ ВЗОРОМ ТО, ЧТО ВИЖУ, И КАК БЫ ОВЛАДЕВАЮ ЭТИМ.

Кроме этого, элемент имеет ещё и «теневые значения» (примем это выражение в качестве рабочего термина) – то есть: такие значения, которые присутствуют в элементе, но не явно, а как бы подразумеваются. Это следующие идеи:

– то, что я вижу, то и существует;

– то, что я вижу, то и моё (или могло бы стать моим);

– я имею или хочу иметь;

– это – моё! это – для меня!

 

Элемент P

подразумевает ситуацию, которую древний бореец, знай он современный язык, мог бы описать для нас примерно так:

– я вижу этот предмет, не принадлежащий мне, и, преодолевая какие-то препятствия или даже чьё-то сопротивление, пытаюсь овладеть им.

Современный человек, наблюдая со стороны за употреблением в языке древних людей этого элемента, не вникая в их мысли и чувства, мог бы объяснить его значение несколько в иных выражениях:

– ЖАДНО ИЛИ АГРЕССИВНО ДЕЙСТВОВАТЬ РУКАМИ, пытаясь овладеть чем-либо;

– жадно захапывать;

– оттеснять соперников;

– толкаться;

– собирать, подбирать (то есть: действуя руками, не встречая никакого сопротивления, спокойно овладевать лежащими или растущими полезными предметами).

Теневые значения этого элемента сводятся к двум идеям:

1) к идее хищности, жадности, алчности, озлобленности

и

2) к хватанию, отбиранию, подбиранию и другим действиям по захвату предметов с помощью рук.

 

ЭЛЕМЕНТЫ, ПОСВЯЩЁННЫЕ ИДЕЕ ОТДАЛЁННОСТИ ИЛИ ОТЧУЖДЁННОСТИ:

Элемент N

переводится на современный язык строго и однозначно:

– Я НЕ ВИЖУ.

Говоря так, древний бореец делал очень важное заявление, за которым подразумевался целый ряд фундаментально важных теневых суждений:

– это удалено или спрятано от меня, и вот я этого не вижу;

– ТО, ЧЕГО Я НЕ ВИЖУ, ТОГО И НЕ СУЩЕСТВУЕТ;

– чего не существует, о том нет смысла и говорить;

– то, чего я не вижу и чего не существует, то и не моё;

– я знаю, что это такое, но не вижу и не имею этого;

– этого нет;

– я не имею.

 

Элемент T

описывает пространство и время, исходя из такого суждения древнего человека: любое хотя бы сколько-нибудь удалённое от меня место в Окружающем Пространстве, не заслуживает никакого доверия и безоговорочно воспринимается мною в качестве опасного и враждебного. А также и из такого: там, где меня нет, там и нет возможности овладеть тем, что там находится.

Круг значений этого элемента (основных и теневых) таков:

– ТАМ; не здесь; вон в том месте;

– я вижу это пространство, но оно от меня удалено;

– УДАЛЁННОЕ ОТ МЕНЯ, НЕИЗВЕСТНОЕ И ПОТОМУ ВРАЖДЕБНОЕ ПРОСТРАНСТВО;

– враждебное пространство;

– тёмное пространство;

– враждебное и опасное пространство, на преодоление которого нужно время;

– ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ (как единое целое); время;

– трёхмерное пространство (длина, ширина и высота), объём.

 

ЭЛЕМЕНТ, ПОСВЯЩЁННЫЙ ИДЕЕ ПРОЧНОСТИ, НАДЁЖНОСТИ И ВЫЖИВАНИЯ

Элемент K

передаёт положительные эмоции уверенного в своей силе древнего борейца:

– Я ИСПОЛЬЗУЮ КАМЕНЬ;

– этот камень приносит мне пользу;

– с этим камнем у меня возникает ощущение НАДЁЖНОСТИ и БЕЗОПАСНОСТИ;

– КАМЕНЬ, каменный;

– такой же ТВЁРДЫЙ, как и камень (хотя и не камень);

– такой же НАДЁЖНЫЙ, как и камень.

 

ЭЛЕМЕНТЫ, ПОСВЯЩЁННЫЕ ИДЕЕ СИЛЫ И ДВИЖЕНИЯ

Элемент R

первоначально был неким междометием с неким сексуальным содержанием. Он описывает процесс удлинения и вытягивания чего-либо в одну сторону. Круг значений элемента R таков:

– то, что было коротким, но потом стало длинным;

– удлиняющийся; удлинённый;

– ПРОДОЛГОВАТЫЙ; вытянутый, продольный.

 

Элемент W

приближается по своему значению к элементу R и связан с идеей роста, произрастания, с движением увеличивающихся в размерах предметов, каковыми могут быть не только растения, но и волосы на теле человека, подрастающие дети и т.д. Круг значений этого элемента очень узок:

– РАСТИТЕЛЬНОСТЬ; расти; заросли, лес, росток, ветка.

Теневых значений практически нет, всё очень конкретно и просто.

 

Элемент L

описывает преодоление человеком собственной усталости, которая возникает при подъёме тяжестей, при переходе по труднодоступной местности и при других физических усилиях. (Первоначально имелись в виду только сексуальные усилия, позже это значение отошло в сторону). Это просто междометие, непроизвольный выкрик (вроде нашего «раз-два, взяли!» или «эй, ухнем!»), который вырывался у древнего борейца, когда он испытывал заметное физическое напряжение. Круг значений:

– ПРЕОДОЛЕВАЯ УСИЛИЕ; усилие;

– затруднение;

– усилие при подъёме тяжестей.

Теневых значений практически нет.

 

Элемент J

близок по своему значению к элементу L и передаёт примерно такую мысль:

– БЛАГОПОЛУЧНО ДОБРАТЬСЯ ДО ЖЕЛАННОЙ ЦЕЛИ, несмотря ни на какие трудности.

Первоначальное значение было сексуальным и обозначало благополучное выполнение сексуальных намерений. Позже сексуальный оттенок полностью утратился, и упор стал делаться сначала на достижение желанной и приятной цели, а затем на передвижение в пространстве к этой самой цели. Разумеется, передвижение – успешное, благополучное.

Понятия «добраться» и «благополучно» – здесь неразделимы; если человек добрался до своей цели и остался жив, то это уже хорошо; если же он не добрался, то это означает, что он погиб, и это плохо!

 

Элемент H

самым естественным образом изображает тяжёлое дыхание человека при физических усилиях и больших душевных волнениях. Круг его значений довольно узок, но требует к себе совершенно особого подхода, пожалуй, не имеющего аналогов по степени сложности среди описанных выше девяти элементов раннебореального языка:

– страстное дыхание; СТРАСТЬ;

– ветер, ДУНОВЕНИЕ;

– НЕВИДИМАЯ, НО РЕАЛЬНАЯ СИЛА: дует и физически воздействует, но этого чудесным образом не видно!

– ДУХ; таинственная сила; Невидимая Энергия.

Наблюдение древних борейцев по поводу невидимой, но реальной силы самым парадоксальным образом одновременно подтверждалось и опровергалось двумя другими упомянутыми выше теневыми формулировками (см. элементы M и N):

– то, что я вижу, то и существует!

и

– то, чего я не вижу, того и не существует!

В данном случае древнему борейцу было очевидно, что сила явно есть, но самой силы он видеть не мог, что как бы приводило к сомнению в достоверности существования этой силы и ощущению чего-то непостижимого. В дальнейшем мы увидим, что элемент H будет приводить носителей раннебореального языка к полному переосмыслению каких-то понятий и представлений. Вплоть до того, что они будут меняться на прямо противоположные!

 

Таковы те десять элементов, которые приняты за основу в данной работе. Первые робкие попытки перейти к серьёзной человеческой речи – у предков бореальных народов началась именно с этого этапа их развития.

 

 

Глава вторая. ВТОРОЙ ПЕРИОД РАЗВИТИЯ РАННЕБОРЕАЛЬНОГО ЯЗЫКА, или САМЫЕ ПЕРВЫЕ СЛОЖЕНИЯ КОРНЕЙ

 

И теперь я перейду ко второму периоду.

Второй период – это описанные в предыдущей главе 10 элементов со всем тем, что за ними стоит, плюс ещё два элемента.

В рамках этого периода – видимо, очень короткого, мимолётного! – произошли два весьма важных события с элементом K:

– во-первых, он в некоторых случаях слился с элементом J,

– а во-вторых, он в некоторых случаях слился ещё и с элементом W.

В результате чего образовались два новых элемента с новыми значениями, и общее число элементов возросло с цифры «10» до цифры «12».

Впервые заработала формула: 1 + 1 = 1. Это, когда два элемента, сталкиваясь и утрачивая паузы между собою, сливаются настолько сильно, что через некоторое время превращаются в единое целое. Позже эта формула будет работать на полную мощь. Пока же она лишь заявляет о своём праве на существование.

 

Итак:

K + J = Kj.

Нечто надёжное + благополучно приходить = помощь, спасение, помощник.

Новый элемент Kj выражался одним-единственным звуком. Графический символ «j» в данной работе служит лишь для обозначения мягкости (палатализации) предшествующего согласного.

Элемент Kj имеет следующие значения:

– ПОМОЩНИК; тот, кто приходит на помощь;

– ПОМОЩЬ; то, что пришло на помощь;

– ИНСТРУМЕНТ; ОРУЖИЕ;

– спасение, спаситель, спасающий, спасать…

– убежище.

Теневое значение: нечто хорошее, приятное.

 

K + W = Kw.

Нечто надёжное + заросли = укрытие; укромное место.

Новый элемент Kw в данной системе символов выражается двумя графическими знаками, что ни в коем случае не должно вводить в заблуждение: он произносится как один-единственный звук k^w, отличающийся от k тем, что называется лабиализацией, – то есть характерным положением губ, как бы стремящихся произнести w, но всё же выговаривающих k.

Элемент Kw имеет следующие значения:

– НАДЁЖНОЕ МЕСТО, В КОТОРОМ МОЖНО СПРЯТАТЬСЯ ОТ ОПАСНОСТЕЙ И ВЫЖИТЬ;

– спрятаться; укрыться, затаиться;

– укрытие; укромное место; убежище.

Теневое значение – то же самое, что и в предыдущем случае: нечто хорошее, приятное.

 

Заметим: идея убежища, как мы видим, встречается у двух разных элементов – у  Kj  и у  Kw.

 

Итак, впервые в истории раннебореального языка был проведён успешный опыт по созданию новых элементов с помощью сложения старых. Возможно, и до этого делались подобные же попытки, но в таком случае они успехом не увенчивались.

Первый период означает, что язык возник.

Второй период означает, что язык заработал в качестве постоянно действующего механизма или лучше сказать: растущего живого организма.

Много позже с помощью сложения двух элементов будет создана система биконсонантных корней, появление которой явилось грандиозным прорывом в будущее. Пока же, на рассматриваемом этапе, до этого было ещё очень далеко. И всё же – дерзкая попытка создать биконсонантные корни была сделана. Попытка была сразу же пресечена: горячие головы были усмирены, и под видом осторожности и чрезмерной медлительности восторжествовал здравый смысл. Рано было думать о создании высоких технологий, когда ещё не были созданы самые простые инструменты!

 

 

 

Глава третья. ТРЕТИЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ РАННЕБОРЕАЛЬНОГО ЯЗЫКА

 

Третий этап – это всё тот же список элементов, что и был прежде (10 + 2) со всеми их свойствами и характеристиками, плюс идея большей затраты энергии на произнесение элемента в тех случаях, когда возникала необходимость высказать мысль о многократности, превосходстве, множественности или усилении чего-либо. Идея осуществлялась с помощью простого повторения одного и того же элемента. В результате получался новый элемент, выраженный сначала удвоенным согласным, а затем – долгим согласным.

Но это была всего лишь первая ступень этого процесса.

Сколько ступеней было после этого – я затрудняюсь сказать (одна, две, три – скорее всего, не больше), но самую последнюю ступень я опишу с уверенностью. Как исторический факт.

Шумные глухие согласные, удлинившись, приобрели, в конце концов, звонкость и утратили долготу – это и есть самая последняя ступень.

На деле это означает, что в языке впервые появилось противопоставление согласных по ЗВОНКОСТИ – ГЛУХОСТИ. Звонкие и глухие элементы сохраняли при этом явное смысловое родство.

С сонорными всё получилось намного проще, и я о них расскажу позже.

Удвоенность или долгота согласных имеют научные названия: «гемината», «геминация», «геминированные согласные». В современных языках мира удвоение согласных – это самое обычное дело. Но есть и другой вариант геминации (очень редкий) – эмоциональное усиление согласного, связанное с большею затратою энергии на произнесение усиливаемого согласного.

Если мы обозначим любой шумный глухой согласный раннебореального языка знаком t, то тогда мы получим такую упрощённую формулу всего этого процесса:

t + t = tt > d.

(Напоминаю неспециалистам: знак  >  обозначает в лингвистике переход в другое состояние.)

В результате этого процесса возникает противопоставление t – d, ранее отсутствовавшее в раннебореальном языке.

Известно, что глухие согласные требуют бóльших энергетических затрат, чем звонкие. Удвоенный глухой согласный звук (геминированный) – тем более! Как же случилось, что очень напряжённое tt превратилось в менее напряжённое d? Возможно ли такое, бывает ли так?..

В конце этой книги любознательный читатель увидит довольно обширный список использованной литературы, в котором найдёт массу работ, явно, казалось бы, никак не связанных с языками бореального происхождения. Признáюсь: во многих из них я искал ответа именно на этот самый вопрос. Бывает ли такое вообще у людей, независимо от степени их родства? Выяснил: бывает.

В африканском языке хауса самым обычным делом является повторение одного и того же корня от двух до нескольких раз с целью передать идею множественности, усиленности, протяжённости во времени, или более сильную эмоциональную оценку. Это же мы видим и в русском языке (особенно в детском его варианте), но в языке хауса – всё это намного серьёзнее. Там это – грамматическая категория.

В индийском языке пали я оказался ещё ближе к цели: там из этих же самых соображений удваивается не весь корень, а только один согласный внутри корня.

В корейском языке я нашёл такую ситуацию: там все шумные фонемы могут быть только глухими и делятся на три сорта: на краткие (одинарные), долгие (геминаты), и на придыхательные. Звонких согласных там как бы и нет вовсе – они иногда возникают, но лишь как временное явление. То есть картина шумных согласных там выглядит так:

t – tt – th.

Последнее звено этой цепочки нас пока не интересует (в следующих главах мы к нему ещё вернёмся), но первые два – это как раз то самое, что на каком-то этапе возникло в раннебореальном языке.

В папуасском языке форе – картина в принципе такая же, как и в корейском. Согласные там делятся на три сорта: на глухие одинарные, на глухие двойные и на не интересующие нас в данном случае – глухие с носовым призвуком в начале произношения:

t – tt – ⁿt.

То есть: вместо противопоставления на глухие и звонкие, – опять же противопоставление между глухими по краткости и долготе.

Очень похожая картина наблюдается и в древнем хурритском языке.

В языках исландском и индонезийском существует противопоставление не на глухие и звонкие, а на глухие и ПОЛУзвонкие.

В тофаларском языке, на котором говорит маленькая тюркская народность, картина ещё более сложная: большая группа согласных там подразделяется на глухие, звонкие, полуглухие и полузвонкие!

То есть звонкость – это нечто такое, что измеряется в определённых единицах. Возможна стопроцентная звонкость, а возможна и пятидесятипроцентная. (В пятой главе я расскажу о том, как у борейцев возникла сверхзвонкость.)

Перебирая эти факты, я думал: всё это очень поучительно и стоит вплотную возле того, что мне нужно, и всё же это не совсем то самое, что я ищу.

И вот мои лингвистические раскопки привели меня к языкам дагестанским.

В даргинском языке, оказывается, есть диалекты двух разновидностей: 1) цудахарского типа и 2) урахинского и акушинского типов.

Диалекты первого типа имеют в своём составе такие слова:

къатта – долина

чутту – пирог

муртта – всадник

нуцатта – с меня ростом.

В диалектах же второго типа эти же самые слова приобрели со временем такое звучание:

къада – долина

чуду – пирог

мурда – всадник

нуцад – с меня ростом.

Иными словами: двойное тт переходит в одинарное д. Или строго по-научному:

тт > д.

И это и было тем, что я искал!

(Нечто похожее есть и в германских языках, но там, по разным причинам, это выглядит не столь убедительно, как в этом случае.)

И всё же особой радости от этого открытия я не получил. Да, такой процесс в принципе возможен. Но известно ведь и другое: кавказцы страшные выдумщики по части фонетики; в их фонетике есть такое, чего нет ни в каких других языках нашей планеты!

Даргинская модель – это для меня как бы запас прочности. Страховка. И всё-таки я выдвигаю и другую версию причин возникновения формулы t + t = tt > d.

Я уже говорил ранее, что согласные звуки в раннебореальном языке существовали в содружестве с единственно возможным тогда гласным звуком e – очень кратким, невнятным и склонным к полному уничтожению (редукции). Поэтому всю цепочку событий можно было бы описать и так:

t^e + t^e > t^et^e > t^ed^e > d^e.

Во втором звене цепочки, как видим, возникла ситуация интервокального положения глухой фонемы. Положение же между двумя гласными часто ведёт к озвончению глухого согласного. Это самое обычное дело в языках мира: в испанском и в португальском было именно так, в том же корейском при его отстранённости от всего звонкого, да и во многих других… И это уже третье звено. Далее: в звене t^ed^e возникло противопоставление между t^e, уже существующим в языке и имеющим другое значение, и новым d^e с его новым значением. Ненужное и ставшее непонятным t^e было отброшено, нужное d^e – оставлено. Одно-единственное d^e, ставшее четвёртым и последним звеном этой цепочки.

В другой версии эти же самые события можно представить развивающимися по такому фонетическому сценарию:

t^e + t^e > t^et^e > ^ett^e > d^e.

Предпоследнее звено  ^ett^e  – это и есть та интервокальная позиция, которая и могла бы повлечь за собою озвончение глухой геминаты и переход её в краткое состояние.

Примерно таким я вижу этот процесс, но не слишком сильно настаиваю на том, что сумел воспроизвести в точности всю картину событий.

Одно несомненно: на входе было tt, на выходе – d.

 

Итак, удвоенные парные глухие стали звонкими. А что же сонорные? К чему привело удвоение этих элементов?

Сонорные после завершения этого процесса стали различаться лишь по долготе (краткие и долгие) и никак больше. И что очень важно: полученные пары так же точно сохраняли своё смысловое родство, как и пары шумных согласных.

Если мы изобразим этот процесс схематично, то у нас получится:

n + n = nn,

где знак n обозначает понятие «любой сонорный раннебореального языка». Иными словами возникло противопоставление:

n – nn.

 

Особо следует сказать об элементе H: его новый вариант следует считать звонким согласным, близким по звучанию к украинскому «г» или чешскому «h».

Ещё раз напоминаю об исключительно важной роли ПАУЗЫ между элементами. Пауза предохраняла произносимые краткие или долгие согласные звуки от нежелательного слияния друг с другом.

Итак: все старые элементы остаются в силе, сохраняя свои прежние значения и свойства; одновременно с ними, дополнительно к ним (а не вместо них!) язык обогащается следующими новыми элементами, возникшими по следующим формулам:

 

P + P = PP > B.

Жадно действовать руками + жадно действовать руками = сильно ЗЛИТЬСЯ, действуя руками ещё энергичнее.

 

T + T = TT > D.

Там + там = ЦЕЛЬ, находящаяся в удалённом пространстве, которую нужно достичь; желанная цель; то место, куда я хочу прийти.

 

K + K = KK > G.

Твёрдое + твёрдое = ЗЕМЛЯ. Нечто твёрдое и надёжное под ногами, расположенное и имеющее свои свойства повсюду, а не только в одном месте.

Обращаю внимание на то, что мы здесь имеем дело с образным мышлением: «твёрдый и надёжный, словно камень», но ведь не камень же всё-таки!

 

Kj + Kj = KjKj > Gj.

Помощь + помощь = УЛУЧШЕНИЕ; нечто хорошее, положительное, предпочтительное.

 

Kw + Kw = KwKw > Gw.

Укрыться + укрыться = БЛАГОПОЛУЧНО ВЫЖИТЬ; сделать нечто во имя выживания; СЫТАЯ ЖИЗНЬ (благодаря употреблению мясной пищи).

Последнее значение – очень позднее, и именно его следует учитывать, рассматривая дальнейшую судьбу этого моноконсонантного корня.

 

L + L = LL, в дальнейшем: Ll.

Тяжело + тяжело = ДВИЖЕНИЕ ВВЕРХ, подъём, взлёт.

 

W + W = WW, далее: Ww.

Растёт + растёт = ИДЯ ЧЕРЕЗ ЛЕС; иду и вижу: вокруг деревья, деревья и деревья;

 

R + R = RR, далее: Rr.

Вытягивается в одну сторону + вытягивается в одну сторону = НАПРАВЛЯЕТСЯ; то, что движется, направляясь в одну сторону; заданное направление; правильный путь.

Напоминаю, что «вытягивается в одну сторону» – это слишком мягко сказано. Элемент R с самого начала своего существования имел сексуальное значение… Важно и другое: мы здесь имеем дело с образным мышлением. Предмет не имеет никакого отношения к сексуальным делам, но сравнивается с ними!

 

J + J = JJ, далее: Jj.

Приходить + приходить = приближаться к кому-либо или чему-либо то слева, то справа (и слева, и справа); обступать со всех сторон; НАСТУПАТЬ СО ВСЕХ СТОРОН; двигаться (надвигаться, атаковать, досаждать) с разных сторон.

 

M + M = MM, далее: Mm.

Я вижу и имею + я вижу и имею = МОЁ, для меня, мне на пользу.

 

N + N = NN, далее: Nn.

Я не вижу и не имею + я не вижу и не имею = то, что от меня спрятано. Я ищу это, я хочу завладеть этим, зная точно, что оно существует на самом деле, но это спрятано от меня ВНУТРИ.

Случай совершенно особый, знаменующий некое новое фундаментально важное философское открытие. Прежде считалось так: если я этого не вижу, то этого и не существует. Теперь же появился новый тезис: я этого не вижу, но это всё-таки существует, будучи спрятанным от меня.

 

H + H = HH, далее: Hh.

Дыхание + дыхание = страстное дыхание; СТРАСТЬ; страстное стремление; боевой дух; сильное чувство (ненависть, страх, любовь, радость).

Напоминаю: Hh – это звонкий звук, украинское «г» или чешское «h», что одно и то же.

 

Итак, мы видим, что количество элементов в раннебореальном языке удвоилось: раньше их было 12, теперь же их стало 24.

На практике это означало, что древние борейцы могли с помощью языковых средств обмениваться между собою мыслями по двадцати четырём разным поводам! Причём каждая из этих 24 единиц речи не являлась чем-то застывшим и неподвижным; в зависимости от ситуации, она окрашивалась различными интонациями, жестами и гримасами, отчего и получала новые дополнительные оттенки…

Человеческая мысль двигалась всё дальше и дальше. Через некоторое время выяснилось: цифры «24» для борейцев явно недостаточно, и никаким дополнительным неязыковым средствам этой недостаточности не восполнить.

 

 

Глава четвёртая. ЧЕТВЁРТЫЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ РАННЕБОРЕАЛЬНОГО ЯЗЫКА: ВОЗНИКНОВЕНИЕ ГЛУХИХ ПРИДЫХАТЕЛЬНЫХ И ИХ ДАЛЬНЕЙШИЙ ПЕРЕХОД В СПИРАНТНОЕ (ФРИКАТИВНОЕ) СОСТОЯНИЕ

 

Суть четвёртого этапа сводится вот к чему: это всё то же самое, что было достигнуто в рамках предыдущего третьего этапа, плюс образование новых элементов, которое происходило за счёт СЛОЖЕНИЯ каждого отдельно взятого шумного ГЛУХОГО элемента с элементом H – пока единственным глухим задненёбным спирантом на тот момент. Более поздним следствием такого столкновения элементов каждый раз становилось возникновение спиранта или фрикативного согласного.

 

Напомню, что существует несколько синонимов для обозначения одного и того же вида согласных звуков: ФРИКАТИВНЫЙ, ЩЕЛЕВОЙ, СПИРАНТ и ещё многие другие слова, но уже не столь известные. Всё это абсолютно одно и то же. Чтобы избежать возможных недоразумений, я должен буду впредь принять лишь один из большого списка терминов, обозначающих звук, по определению Ольги Сергеевны Ахмановой, «Шумный согласный, образуемый трением выдыхаемого воздуха при неполном сближении органов речи… Русск. [ф], [с], [х].» Я выбираю термины СПИРАНТ и СПИРАНТНЫЙ. Они проще звучат. Впредь я буду стараться придерживаться только их.

 

Было ли возможно такое же столкновение со ЗВОНКИМИ согласными?

Было, но оно не приводило к созданию новых элементов. Звонкий согласный, если он слишком уж плотно сталкивался с глухим задненёбным спирантом, сам при этом становился глухим, а это приводило к неизбежной омонимии.

Поясню подробнее:

Слились, допустим, T + H  и  D + H.  И тогда в каждом из этих двух случаев получилось бы одно и то же TH, которое бы имело два разных значения! Поскольку омонимия, в понимании древних борейцев, противоречила здравому смыслу (об этом ещё речь впереди, в другом разделе книги), то она, следственно, и находилась под строжайшим запретом. Таким образом, если слияния звонких элементов с глухим задненёбным спирантом и происходили в виде отдельных экспериментов отдельных личностей – не сомневаюсь, что так оно и было! – то плоды этого эксперимента сразу же отвергались коллективом носителей языка. Язык не должен затруднять понимания. Он должен облегчать его!

Много позже в языке древних борейцев возникнут ЗВОНКИЕ ПРИДЫХАТЕЛЬНЫЕ элементы. Так вот: у них будет своя собственная история, не имеющая никакого отношения к рассматриваемому в данной главе периоду!

Вопрос же об участии СОНОРНЫХ согласных в этом процессе – совершенно особый: проще всего было бы сказать, что сонорные к данному явлению не имеют никакого отношения, но я думаю, что всё было намного сложнее. Видимо, отношение – имели. Но материально выраженные следы соприкосновения сонорных с придыхательными – глухими или звонкими – до нас не дошли. Это факт. Вспыхнув ненадолго, этот источник излучения вскоре погас, и информацию о самой вспышке мы можем иметь не в виде прямых лучей, а лишь в виде отдельных, очень и очень слабых отблесков от других явлений – тоже очень древних, тонущих во мраке десятков тысяч лет… Оставлю этот сложный вопрос пока в стороне и вернусь к нему попозже. А сейчас продолжу прерванную тему, делая условную оговорку: сонорные к этому процессу непричастны.

Итак, в результате столкновения смычных глухих с единственным на тот момент глухим твёрдым задненёбным спирантом (симплевелярный спирант) рождался новый глухой придыхательный звук. А соответственно – и новый элемент.

Возникновение глухих придыхательных согласных повлекло за собою многочисленные и далеко идущие последствия. Из этих последствий вытекли другие последствия, из других – третьи, из третьих – четвёртые… И всё это растянулось по времени на многие-многие тысячелетия, прошло сквозь языки великих и малых цивилизаций и дошло вплоть до нашего времени.

Самым главным из того, что мы должны выделить во всей этой сложной череде процессов, следует назвать ВОЗНИКНОВЕНИЕ СПИРАНТОВ (фрикативных или щелевых согласных), которых прежде не было!

Позже некоторые из спирантов исчезли, но отнюдь не бесследно, а оставив после себя первые полноценные ГЛАСНЫЕ ЗВУКИ, которых тоже прежде не было! Всё это имеет самое прямое отношение к современному состоянию всех без исключения бореальных языков. Можно с уверенностью заявить: это был один из самых крутых поворотов в истории раннебореального языка!

 

Поскольку элементу H отводится такая необыкновенная роль, нелишне было бы напомнить читателю круг значений этого симплевелярного задненёбного спиранта:

– страстное дыхание; СТРАСТЬ;

– ветер, дуновение;

– НЕВИДИМАЯ, НО РЕАЛЬНАЯ СИЛА: когда нечто дует и физически воздействует на предмет, но этого чудесным образом не видно!

– ДУХ; таинственная сила; Невидимая Энергия.

К этому списку значений следует добавить и ещё одно, теневое:

– нечто парадоксальное.

 

Новые элементы возникали следующим образом:

 

T + H = Th > θ.

Удалённое от меня пространство + ветер = ветер, разносящий семена в пространстве; САМОСЕВ; приземляться, падать на землю; располагаться на земле.

Много позже, уже ко времени возникновения биконсонантных корней раннебореального и раннеиндоевропейского языков, спирант θ поменяет своё звучание на близкий к нему звук – спирант s, и в соответствующих разделах моей работы будет обозначаться символом S.

Ко времени, когда произойдёт этот фонетический процесс, идея ветра, разбрасывающего семена по пространству, трансформируется в идею расточительности, растраты, извержения, взятия чего-то из большого запаса.

 

P + H = Ph > F.

Жадно хватать + тяжело дыша = обрабатывать (грызть, очищать, отделять ненужное), ПОДВЕРГАТЬ ОБРАБОТКЕ.

Много позже F перешло в Fw – глухое W.

Ещё позже, уже в составе биконсонантных корней раннебореального и раннеиндоевропейского языков, Fw стало произноситься как w, то есть на слух перестало различаться с элементом W, имеющим совершенно другое значение! К тому времени все элементы превратятся в простой строительный материал для создания новых слов, и их первоначальное значение начисто забудется. Очень часто (если не сказать: в большинстве случаев!) звук w, превращался в v и именно в таком виде он существует во многих современных языках, в том числе и в славянских.

Кроме того, звук w – независимо от его происхождения – мог превращаться ещё и в гласный звук u, которого прежде никогда не было в раннебореальном языке!

K + H = Kh > X.

Камень + дыхание = ОГОНЬ (высекаемый и раздуваемый).

Другой вариант толкования:

Камень + Невидимая Сила (дух огня) = ОГОНЬ.

Много позже согласный звук x превратится в гласный a – долгий или краткий, обогатив современные бореальные языки таким простым, естественным и очень нужным гласным звуком, которого прежде не могло быть даже и в принципе!

 

Kj + H = Kjh > Hj.

Помогающая (нам) + Невидимая Сила = то, что происходит естественным образом; ТО, ЧТО ИДЁТ СВОИМ ЧЕРЕДОМ И ВПОЛНЕ УСТРАИВАЕТ НАС; то, что не вызывает тревоги потому, что так было, так есть и так будет; ВСЕГДА, ДЛИТЕЛЬНО.

Теневое значение этого суждения древних борейцев можно было бы выразить примерно так: жить можно, если всё идёт своим чередом; лишь бы только не было никаких неожиданностей.

Многие и многие тысячелетия спустя этот согласный звук превратится в чёткий гласный звук e – долгий или краткий.

 

Kw + H = Kwh > Hw.

Укрытие + Невидимая Сила = опасность; предостережение об опасности: будь бдителен, БУДЬ ОСТОРОЖЕН!

Элемент Hw в составе раннеиндоевропейских корней будет встречаться очень часто и иметь при этом совершенно особое значение. Такая особая частота употребления позволяет с хорошею точностью «вычислить» его основное теневое значение – оно состоит, прежде всего, в ВОЗМОЖНОЙ, А НЕ РЕАЛЬНОЙ УГРОЗЕ. Будь осторожен на всякий случай; прямой опасности ещё нет, но она всё-таки возможна – такой перевод значения этого элемента был бы наиболее точен.

Много позже этот согласный звук превратится в чёткий гласный звук o – долгий или краткий, звук, которого не могло быть прежде даже и в принципе!

 

Подведём итоги четвёртого периода:

1) сначала возникают глухие придыхательные;

2) потом они плавно переходят в спиранты;

3) после этого в раннебореальном языке не остаётся глухих придыхательных;

4) звонким придыхательным ещё предстоит появиться, но до этого ещё очень далеко, и пока нет никаких придыхательных – ни звонких, ни глухих.

 

Это и есть полный итог четвёртого периода и четвёртой главы.

Тем не менее, если мы заглянем далеко-далеко вперёд за пределы не только четвёртого периода, не только Эпохи Моноконсонантных Корней, но даже и Эпохи Биконсонантных Корней – спустя десятки тысяч лет после описанных выше событий и их последствий, то мы увидим, что этот самый период номер четыре сработает ещё раз всеми своими тайными механизмами, и вот какой дополнительный пункт итогов получится:

 

5) все спиранты, кроме звука s, в конце концов, дружно поменяют своё звучание, и в частности, в ходе этих новых процессов впервые возникнут различные гласные звуки!

 

И напоследок – мой любимый вопрос: а бывает ли такое в известных языках мира?

Отвечу так: все до единого из описанных в этой главе фонетических процессов свойственны роду людскому, независимо от цвета кожи, уровня развития и места обитания.

В предыдущей главе я рассказывал о корейской системе согласных. Тогда же я обронил: мол, из цепочки t – tt – th третье звено нас пока не интересует, но мы к нему ещё вернёмся позже. Так вот о третьем звене: в корейском языке все придыхательные согласные образовались в сравнительно недавнее время по такой формуле:

t + h = th, а если точнее, то  t^h.

То, что у корейцев это явление относительно недавнее, – абсолютно достоверно установлено лингвистами. Но вообще-то в этом нет ничего удивительного: подобные или похожие примеры можно было бы привести и из других языков, например, из индийских.

Что же касается переходов типа th > θ, то и здесь нет ничего удивительного: такие вещи мы видим в греческом, в албанском, в английском. Примеры можно было бы и продолжить.

 

 

 

Глава пятая. ПЯТЫЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ РАННЕБОРЕАЛЬНОГО ЯЗЫКА: ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЗВОНКИХ ПРИДЫХАТЕЛЬНЫХ. ВОПРОС ОБ УЧАСТИИ В ЭТОМ ПРОЦЕССЕ СОНОРНЫХ ЭЛЕМЕНТОВ

 

В третьей главе уже говорилось о звонком задненёбном спиранте Hh, получившем значение «страсть», «страстное стремление».

Именно этому спиранту и было предназначено в дальнейшем вступать в контакты со ЗВОНКИМИ шумными смычными согласными.

 

Для читателя, не слишком сильного в фонетике, напомню, что означают понятия «шумный» и «смычный».

В фонетике под этим подразумеваются звонкие согласные b, g, d и т.п., противопоставленные глухим p, k, t и т.д.

Все вместе эти звуки считаются шумными смычными и противопоставляются сонорным звонким m, n, r, l, j, w, о которых принято говорить, что они не могут иметь глухих пар (на самом деле – могут, но это редкое явление).

Кроме того, на свете существуют ещё и спиранты (фрикативные): s, x, f и т.д., которые могут быть и глухими и звонкими, и которые дружно противостоят всем перечисленным выше согласным.

О спирантах, кроме одного-единственного Hh, пока забудем – по крайней мере, в этой главе. Спиранты жили в языке борейцев по своим собственным законам, и то, что касалось остальных согласных, к ним не имело отношения.

 

Итак, звонкий задненёбный спирант Hh, вступающий в контакты со звонкими согласными типа b, g, d.

Почему именно с ними? Думаю, что этот элемент мог образовывать конструкции с любыми другими элементами, независимо от их физических свойств, но вот СРАЩИВАТЬСЯ он мог только с ними и ни с чем больше. Союз с глухими смычными (типа p, k, t) был временным и непрочным (сошлись – разошлись); союз с сонорными – о нём совершенно особая речь и не сейчас.

Союз со звонкими шумными смычными оказался продуктивным в том смысле, что при таком союзе возникала НЕРАСТОРЖИМАЯ СВЯЗЬ. Она возникала не только по смысловым причинам, но и по чисто фонетическим.

 

Итак, мы имеем элемент Hh. Это первое.

Второе – этот самый элемент порождает свою новую разновидность – элемент Hh! Такой же точно звонкий задненёбный спирант, но отличающийся некоторыми интонационными особенностями.

Что же это за звук такой? Почему он возник? Почему его надо изображать именно с восклицательным знаком?

Начну с того, что этот новый элемент был даже и не звонким, а СВЕРХЗВОНКИМ – примем это выражение в качестве официального термина. Какими именно средствами выражалась эта самая сверхзвонкость, я сказать с уверенностью не смогу, но на том, что она была, я настаиваю. Совершенно очевидно: сверхзвонкость имеет отношение к энергетике и к интонации. Сверхзвонкость – это выражение некоего эмоционального подъёма, который возникал у говорящего. Не сомневаюсь, что произнесение этого звука было связано с какими-то характерными энергичными жестами.

 

Значение новоявленного элемента  Hh!  я опишу так:

– страстное, сильное переосмысление прошлого опыта, вплоть до его полного отрицания;

– призыв поступить наоборот, вопреки существующим порядкам;

– ощущение внутреннего озарения или прозрения;

– страстное стремление вырваться за пределы привычных представлений.

 

Но откуда же он взялся – этот необыкновенный элемент? От чего образовался?

Ответ может быть только таким: от прежнего элемента Hh, к которому приложилась новая интонация.

Но теперь возникает другой вопрос: а откуда взялась новая интонация?

Ответ на него мне не кажется слишком уж трудным делом: от жизненного опыта, от развития. Отчего ж ещё? Борейцы достигли какого-то очередного рубежа и на нём, на этом рубеже, постигли какие-то новые тайны… Хотя можно пофантазировать и в таком духе: в их жизни произошло какое-то грандиозное событие, перевернувшее многие из их прежних представлений. Вот отсюда и новая интонация. Этим событием могло быть переселение в новую местность с условиями, сильно отличными от прежних, резкая перемена климата или какие-то другие природные катаклизмы, какое-то очень важное изобретение… О том, чтó это было на самом деле, мы теперь никогда не узнаем, но факт остаётся фактом: у описываемого народа наступил период новых прозрений, новых постижений.

Итак, звонкий элемент Hh! возник.

Затем началось его сращивание с другими звонкими элементами типа b, g, d. С глухими элементами он сращиваться не мог, ибо глухое может взаимодействовать только с глухим, а звонкое только со звонким. Например, в русском языке невозможно произнести сб, можно только зб; равным образом нельзя сказать бс, можно только пс.

Процесс сращивания звонкого элемента с элементом Hh! выглядел так:

 

D + Hh! = Dh!

Желанная цель в пространстве + страстное переосмысление того, что произошло = МЫ ДОСТИГЛИ ТОЙ ЦЕЛИ, КОТОРУЮ ХОТЕЛИ; нужное для нас место; место, предназначенное для какой-либо деятельности; РАБОЧЕЕ МЕСТО; стройплощадка; УЧАСТОК С ГРАНИЦАМИ, КОТОРЫЕ ОЧЕРЧЕНЫ ХОТЯ БЫ ТОЛЬКО ЖЕСТОМ РУКИ.

Теневое значение: работать здесь!

 

B + Hh! = Bh!

Сильно злиться, энергично жестикулируя руками + страстное переосмысление = НЕИСТОВЫЙ ВОСТОРГ, переход от злобы к противоположному чувству, сопровождающийся специфическими эмоциональными жестами; нечто ценное; нечто драгоценное, блистательное, яркое, сияющее!

 

G + Hh! = Gh!

Земля + страстное переосмысление = ХВАТИТ ДВИГАТЬСЯ, НАМ ПОРА ОТДОХНУТЬ! остановка для отдыха; желание припасть к земле и отдохнуть; ПРИВАЛ; задержка, отдых.

 

Gj + Hh! = Gjh!

Улучшение + страстное переосмысление = ЩЕКОТКА ПРИ РАСТИРАНИИ; резкий переход от приятного ощущения к омерзительному; ОСЯЗАНИЕ; резкое ощущение; слишком явственное ощущение; НЕПРИЯТНОЕ ОЩУЩЕНИЕ; нечто неприятное НА ОЩУПЬ.

В дальнейшем этот элемент будет мною графически изображаться немного иначе: Ghj.

 

Gw + Hh! = Gwh!

Выживание + страстное переосмысление = ТО, ЧТО ПРИШЛОСЬ КСТАТИ; то, что нам подходит; нечто желательное; нечто полезное.

Здесь смысл таков: речь идёт не о выживании или о спасении жизни (Gw), а совсем наоборот (Hh!): о жизненном комфорте, о жизненных удовольствиях.

В дальнейшем элемент будет графически изображаться так, как это было принято в работе Н.Д. Андреева: Ghw.

 

Всё. Я перечислил все без исключения сращения.

Много позже все эти новые сверхзвонкие элементы утратят свою специфическую интонацию и будут произноситься уже без неё. Соответственно они и записываться будут в моей работе без восклицательного знака. Например, вместо прежнего Dh!, будет просто Dh.

 

Небольшое отступление.

В большинстве случаев каждый из элементов, обозначаемый на письме двумя или тремя знаками, произносился как один-единственный звук, который не делится ни на какие составные части. Это элементы Hw, Kj и т.п. Но были и другие случаи: элемент произносился как один звук, но начало каждого такого звука было взрывным, а окончание – придыхательным. Это были элементы Bh! или Bh, Dh! или Dh и т.д. Аналогичным же образом произносились и «промежуточные» элементы, то есть те, которым была предназначена недолгая судьба: Th, Ph и др.

 

Теперь – несколько иная версия тех же самых событий:

Звонкий парный согласный не сращивается ни с каким Hh!, а просто произносится с другою интонацией – ИНТОНАЦИЕЙ СТРАСТНОГО ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЯ; элемент как бы множится на эту интонацию.

В результате чего рождается новый СВЕРХЗВОНКИЙ согласный звук, на произнесение которого требуется ещё большее количество звонкости или какой-то другой её энергетической разновидности, чем на произнесение старого звонкого.

Если мы обозначим идею страстного переосмысления простым восклицательным знаком (!), то все прежние формулы, ПОЛНОСТЬЮ СОХРАНЯЯ ВСЕ СВОИ ПРЕЖНИЕ ЗНАЧЕНИЯ, запишутся теперь так:

D + ! = D!,  B + ! = B!,  G + ! = G!,  Gj + ! = Gj!,  Gw + ! = Gw!

Закономерен вопрос: но ведь речь шла о звонких ПРИДЫХАТЕЛЬНЫХ, как же теперь быть с придыханием? Куда же оно делось?

Отвечу: а его, по этой версии, сначала и не было вовсе.

Оно появится много позже, когда страстная интонация начисто забудется, а необходимость произносить эти звуки не так, как простые звонкие, но с большим усилием – всё ещё будет держаться в памяти носителей языка. От старания произнести каждый такой звук сильнее, чем обычный звонкий, и родится, в конце концов, придыхание. Произойдёт этот процесс по такому образцу:

D + ! = D! – много позже: Dh!, ещё позже – просто Dh.

И всё остальное – точно так же.

 

И только по одной из этих двух версий мы и сможем объяснить тот поразительнейший факт, что глухие придыхательные превратились в глухие спиранты, а звонкие придыхательные НЕ превратились в звонкие спиранты.

В современном албанском языке буквосочетание th стало произноситься как  [θ], а  dh – как  [ð]. Примерно то же самое могло бы произойти и в раннебореальном языке. Пусть с переходами θ > s,  а  ð > z. Но ведь ничего подобного не случилось.

 

Есть мнение: мол, в языках Земного шара не бывает так, чтобы звонкие придыхательные были, а глухих пар бы к ним не было.

Наоборот бывает, но вот так именно – нигде и никогда!

И так же точно и во всех остальных случаях, когда парные согласные помечаются каким-то особым оттенком звучания: помеченными (маркированными) могут быть и звонкие, и глухие. Либо – только глухие. И никогда – не бывает так, чтобы только звонкие!

Напомню, что это всего лишь мнение, которое существует в науке. Причём о существовании этого мнения могут не знать некоторые народы Земли.

Например, в западноафриканском языке гбан (и в других близкородственных языках) глухие согласные помечены глухостью – это и есть их маркировка в отличие от «основных» звонких. В корейском же языке – всё наоборот!

В третьей главе я уже рассказывал о геминатах. Напомню: это удвоенные или долгие согласные звуки. Но геминатами считаются ведь и такие согласные, которые усилились не за счёт удвоенности или долготы, а просто за счёт большей энергичности, выделяемой на их произношение. В некоторых дагестанских диалектах есть явление очень похожее на то, что я описал в этой главе: там, кроме согласных «простых», существуют ещё и противопоставленные им «напряжённые». И казалось бы: что в этом удивительного? Но дело-то в том, что есть такие диалекты, в которых «напряжённые» геминаты есть, а «простых» согласных, противопоставленных им, нет! Это я к тому клоню, что не так уж это и удивительно, что в раннебореальном и в древнем индоевропейском языках были звонкие придыхательные, а глухих пар к ним не было.

Можно привести и другие примеры: общепринято считать, что все народы мира склонны произносить любые звуки с помощью выдыхания воздуха. Но есть африканские народы, которые произносят свои звуки с помощью вдыхания в себя воздуха, как бы захлёбываясь. Общепринято считать, что органы речи у людей Земли расположены в голове – язык, губы, зубы, нос, щёки. Ну и конечно же, горло. Но есть опять же африканские народы, у которых органами речи являются, кроме всего прочего, ещё и мышцы груди и живота.

Народы мира не обязаны следовать правилам, разработанным в отрыве от этих самых народов. Что придумали, к чему пришли в ходе развития – вот то и имеют. Глупо и аморально считать, что все люди на свете должны следовать единым стандартам – в фонетике и во всех остальных сферах жизни.

О том, что звонких придыхательных у борейцев и древних индоевропейцев на самом деле никогда и не было, написано много глупостей. Я категорически отметаю их.

 

Итак, если мы любой шумный звонкий смычный обозначим условным знаком d, то в таком случае мы получим такую простенькую схему всего пятого периода:

d + Hh! = dh! > dh

или

d + ! = d! > dh.

Иными словами: и при одной версии, и при другой мы имеем на выходе одно и то же сверхзвонкое придыхательное dh, лишённое явной эмоциональной окраски.

 

Важным итогом этого периода будет вот какой расклад:

– все глухие придыхательные в ходе длительного процесса превратятся, как уже говорилось, в спиранты;

– спиранты станут в оппозицию смычным; спиранты будут отныне жить и развиваться по одним законам; смычные – по совершенно другим;

– все смычные поделятся при этом НЕ НА ГЛУХИЕ И ЗВОНКИЕ, как это было прежде (и как это существует нынче в подавляющем большинстве языков всего Земного шара!), а НА ГЛУХИЕ, ЗВОНКИЕ И СВЕРХЗВОНКИЕ! Начнёт работать закон многоступенчатой звонкости.

 

Итак, спиранты суть несопоставимы с остальными шумными согласными, их нельзя сравнивать с ними, и они живут по своим особым законам. При большом желании, однако, в этот новый расклад звуков можно будет всё-таки включить и спиранты, но тогда они будут пребывать в нём на правах «СВЕРХГЛУХИХ»! Я против такого толкования, но всё же составлю таблицу, где отведу «сверхглухим» определённое место.

 

«СВЕРХГЛУХИЕ»	УМЕРЕННЫЕ		ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ
	ГЛУХИЕ	ЗВОНКИЕ	СВЕРХЗВОНКИЕ
(F) (θ) (X, H) (Hj) (Hw)	P T K Kj Kw	B D G Gj Gw	Bh Dh Gh Ghj Ghw

А теперь напомню одну из своих простых истин:

Если чего-либо однородного много, то всегда можно определить, в чём заключается эта однородность и к какой одной и очень простой идее она сводится.

Каждая строка этой таблицы позволяет свести себя к единому первоисточнику. Причём сделать это можно и по фонетическому, то есть чисто механическому (и формальному!) признаку, и по смысловому. Никакой фантастики, никакой мистики.

Левая колонка этой таблицы отражает состояние, которое существовало в раннебореальном языке относительно недолго – позже это всё деформировалось и разрушилось до неузнаваемости. Остальные же три колонки изображают то состояние, которое будет свойственно раннебореальному языку, а вслед за ним и индоевропейскому (раннему, среднему и позднему!) на протяжении последующих десятков тысяч лет.

 

А теперь вопрос: а были ли контакты между СОНОРНЫМИ элементами и элементом Hh! по одной версии либо СОНОРНЫМИ и интонацией страстного переосмысления по версии другой?

Я предлагаю сделать так: сначала допустить, что такие контакты были возможны – по одной версии и по второй. А уже затем – смоделировать эти контакты. И уже на основании полученных моделей – делать какие-то выводы.

Итак, моделирую (то есть: фантазирую):

 

M + Hh! = Mh!  или  M + ! = M!

я вижу + страстно переосмысливая = я вижу нечто неожиданное или невероятное!; я не знал прежде, что такое может быть, но всё-таки я это вижу.

 

N + Hh! = Nh!  или  N + ! = N!

я не вижу + страстно переосмысливая = я не сомневался, что увижу, но всё-таки не вижу!

или нечто совсем другое: я не вижу, но я всё-таки понимаю, что там кроется!

 

L + Hh! = Lh!  или  L + ! = L!

с усилием + страстно переосмысливая = некое физическое усилие, которое приводит к совершенно невероятному результату.

 

И на этом прекращаю своё фантазирование, ибо такие фантазии могут завести очень далеко.

Сонорных-то было 12 штук – 6 долгих и 6 кратких. Стало быть, должно получиться 12 новых сонорных элементов с интонацией страстного переосмысления. А ведь ещё можно пофантазировать и о слияниях 12 старых сонорных с глухим H в рамках четвёртого периода; сонорные, произносящиеся с глухим придыханием существуют, например, в современном исландском языке. Такое в принципе возможно! И тогда у нас будет уже не 12 новых элементов, а 24! И тогда получится, что у борейцев на каком-то этапе их развития до двух третей элементов были сонорными. Конечно, такого не могло быть.

И всё же…

Следы чего-то очень похожего по смыслу на M! (Mh!), на Ll! (Llh!) и на Rr! (Rrh!) я действительно более-менее отчётливо вижу в составе некоторых биконсонантных корней. Это биконсонантные корни MXw, MW, MR, MN, а также те случаи, когда речь идёт о полёте – я их изобразил элементом Ll. Это биконсонантные корни GL и GwL.

Но вот чего-либо похожего на N! (Nh!) или на Nn! (Nnh!) – я почти не вижу. Если нечто подобное и было, то оно могло совпасть по значению и по звучанию с уже существующими на тот момент элементами N и Nn…

Но разве могло так быть, чтобы с одними сонорными механизм срабатывал, а с другими нет? Ведь до сих пор правило было такое: или со всеми, или ни с одним!

Но так, чтобы со всеми – и с краткими, и с долгими – такого не получается.

Скажу больше: я даже мог бы доказать, что НИКОГДА не было таких формул с элементами J или Jj. Ведь сверхзвонкое или очень напряжённое J – оно непременно оставило бы по себе следы – например, аффрикату dž. В древнегреческом языке мы видим звук z, являющийся наследием именно такого процесса в протогреческом языке. Но так далеко углубляться и не стоит: в современных карачаево-балкарских диалектах при сравнении их с другими тюркскими языками легко прослеживается фонетическая цепочка от j  до z.

Не было у древних борейцев придыхательного сонорного j – это очевидно.

Можно было бы привести весомые доводы и против того, что была возможность столкновения элементов W или Ww с идеей страстного переосмысления, но – не хочется даже и утруждать себя этим. Не было и здесь ничего. Потому что следов такого столкновения не осталось никаких.

Так что же было?

Полагаю, что идея вовлечь в процессы страстного переосмысления сонорные элементы всё-таки прокручивалась на практике носителями раннего бореального языка Моноконсонантной Эпохи. Но делалось это очень осторожно (людям спешить было некуда), и борейцы на каком-то этапе в этой идее разочаровались и отказались от неё. Возникали различные фонетические, логические и смысловые противоречия; язык насыщался минами замедленного действия, которые угрожали разрушить его, и легче было обойтись без этих формул, чем вовлекать и их в сложные процессы создания нового языка.

От формул-то отказались, и осторожность восторжествовала в который уж раз. Но отдельные, разрозненные следы проведённых экспериментов остались! Следы эти уже не содержали в себе никаких прямых признаков страстной интонации или придыхания; это были косвенные следы.

 

Напоследок – обычный вопрос: а бывает ли такое в языках других систем и происхождений? В основном я уже ответил на него: слияниями шумных согласных (глухих или звонких) с придыхательными – этим удивить невозможно. Очень редко, но в некоторых языках мира бывают и сонорные придыхательные: rh, lh, mh, nh и т.п.

А вот как быть с интонацией? В какой степени она может повлиять на развитие языка?

Отвечу так: в языках мира есть примеры полнейшего равнодушия к интонации, и есть примеры, когда язык попадает в настолько сильную зависимость от интонации, что после этого меняется вся его дальнейшая структура. К первым языкам можно причислить кабардино-черкесский, в котором практически нет даже вопросительной интонации, ко вторым – китайский и в особенности некоторые его диалекты. Поразительно то, что и кабардино-черкесский язык, и китайский находятся в родственных отношениях и пребывают в одном и том же так называемом сино-кавказском сверхсемействе языков.

 

 

Глава шестая. ШЕСТОЙ И ПОСЛЕДНИЙ ПЕРИОД МОНОКОНСОНАНТНОЙ ЭПОХИ: ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ К НОВОМУ БРОСКУ

 

Ещё в рамках второго периода борейцами была сделана дерзновенная попытка сложения моноконсонантных корней, то бишь элементов. Попытка эта, конечно же, исходила от наиболее ярких личностей, и поэтому-то она и была пресечена отпором широких кроманьонских масс, не готовых к такому резкому броску вперёд. Результатом её и стало возникновение двух новых элементов  Kj (из K + J) и Kw (из K + W). Дальнейшие события показали, что простое сложение элементов – это было то самое, к чему неизбежно должны были прийти древние борейцы.

Они это и делали – приходили. В тех случаях, когда сложенные старые элементы могли по фонетическим причинам «склеиваться» в нечто новое, возникали и новые элементы; в тех же случаях, когда «склеивание» было невозможно – ничего и не возникало. Просто существовали какие-то подобия современных словосочетаний, вот и всё.

Итак, мы подходим к такому рубежу в развитии бореального языка, когда можно будет сказать: все мыслимые варианты сращивания элементов уже исчерпаны; МОНОконсонантные корни больше не сращиваются, и остаётся только складывать их в БИконсонантные конструкции, что и будет проделано. Борейцы войдут в новую эпоху своего развития, получат новую технологию, которая позволит им двигаться дальше уже на совершенно новых скоростях.

Но пока ещё этого не произошло, и остались некоторые небольшие приготовления к решающему броску в виде разрозненных, бессистемных слияний, о которых я и расскажу ниже.

В разные времена (с разницею в несколько десятилетий, думаю, не больше), по разным поводам и причинам возникли следующие новые элементы по следующим формулам:

 

 

N + G = NG > Ng.

Не вижу + земля = у меня под ногами.

Я не увидел этого, потому что это было на земле, а я туда как раз-таки не посмотрел. Отсюда и значения: ВНИЗУ, нижний, вниз.

В результате этого слияния получился ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫЙ БИКОНСОНАНТНЫЙ КОРЕНЬ, который стал вскоре моноконсонантным. Этот носовой звук уже был у борейцев прежде – ещё на самых первых порах развития их языка, но затем он был утрачен (смотрим пятый раздел Пролога). Много позже этот возродившийся было звук будет опять утрачен и заменён как встарь простым [n]. Пока же следует считать, что моноконсонантный корень Ng произносился как известное нам по современным германским языкам [ŋ].

 

Rr + L = RL > Rl.

Направленно + с усилием = действовать ПРАВИЛЬНЫМ ОБРАЗОМ; работать согласно существующей строгой технологии.

Результатом этой конструкции стал ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫЙ БИКОНСОНАНТНЫЙ КОРЕНЬ, который вскоре превратился в моноконсонантный. Произносился он как нечто среднее между r и l. Полагаю, это был твёрдый звук, говоря научно: не палатализованный, но не настаиваю на этом. Нечто похожее у борейцев уже было ранее (смотрим пятый раздел Пролога), но задолго до описываемых событий.

 

Rr + J = Rrj.

Направленно + благополучно приходить = успешно преодолеть трудное место, возникшее на пути; БЛАГОПОЛУЧНО МИНОВАТЬ ПРЕПЯТСТВИЕ. Не сворачивая с намеченного пути, благополучно достичь поставленной цели.

ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫЙ БИКОНСОНАНТНЫЙ КОРЕНЬ, выраженный долгим, палатализованным, напряжённым сонорным. На ранней стадии своего существования произносился как rr^, – звук напряжённый, долгий и мягкий одновременно.

 

S + J = SJ > Sj.

Израсходовав силы + благополучно приходить = быть на месте: просто: БЫТЬ, НАХОДИТЬСЯ, существовать.

Элемент Sj на начальном этапе был ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫМ БИКОНСОНАНТНЫМ КОРНЕМ SJ, который позже превратился в моноконсонантный и стал произноситься, как один-единственный звук. Либо это мягкое русское [с^,] (или [s^,]) в слове ОСЬ, либо это сверхмягкое [s^,,] принятое в белорусском или польском языках, и имеющее заметный шипящий оттенок.

 

P + S = pS > fS > Ss.

Действовать руками + расходуя силы = (беря из большого запаса) = НАНОСИТЬ УДАР.

Всё это же самое могло получиться и несколько иным способом:

F + S = fS > Ss;

обрабатывать + расходуя силы = наносить удар.

Отдать предпочтение одному из двух этих вариантов довольно трудно. Всё же я по разным причинам более выделяю первый из них и больше склонен верить именно в его справедливость.

Типичный случай ПРЕЖДЕВРЕМЕННОГО БИКОНСОНАНТНОГО КОРНЯ, который, не выдержав своей новой и необычной роли, превратился со временем в корень моноконсонантный… Произносился на поздней стадии своего существования как глухой долгий спирант [ss], очень возможно, что даже и так: [z] – звонкий краткий спирант! Это последнее предположение влечёт за собою очень далеко идущие выводы, но сейчас речь идёт не об этом… Записываться же мною этот моноконсонантный корень будет в дальнейшем так: pS – чистая условность, но, так будет лучше, ибо все тонкости его истинного произношения только уводят в сторону от основной идеи.

 

T + J = TJ >Tj.

Через пространство + благополучно проходить = время; НАСТУПИЛО ВРЕМЯ.

Простое определение: пространство – это то, на преодоление чего нужно время.

Лишь очень недолго это был ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫЙ БИКОНСОНАНТНЫЙ КОРЕНЬ – TJ, позже он стал звучать как Tj – то есть: как один-единственный звук. В современном русском произношении: ТЬ [т^,]  или  [t^,].

 

T + L = TL > Tl.

В Пространстве + с усилием = вверх и вниз, поднимая(сь) и опуская(сь), ПО ГОРИЗОНТАЛИ.

ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫЙ БИКОНСОНАНТНЫЙ КОРЕНЬ, ставший вскоре моноконсонантным. Описать переход от двух единиц к одной – затрудняюсь, скажу только, что полученная в итоге единица (аллофон) воспринималась говорящими именно как один-единственный звук, который, имея определённую протяжённость во времени, начинался как  t, а заканчивался как  l.

В дагестанских языках и диалектах буква тI обозначает звук, напоминающий именно такое тл^,. Причём существует много примеров, когда там этот звук просто-напросто утрачивает всякое сходство с т и переходит в чистое л^,. В раннем бореальном языке всё случилось наоборот: много позже этот звук утратит свою вторую половину, а оставшаяся первая – не сразу, а через какое-то время примет вид звука t.

Звук, более или менее напоминающий тл^,, существует и в других языках мира, но говорить с уверенностью, что это то самое, что было когда-то в раннебореальном языке описываемого периода я не осмеливаюсь.

 

 

D + J = DJ > Dj.

Желанная цель + благополучно приходить = ЖЕЛАНИЕ.

Лишь на какое-то короткое время – это был ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫЙ БИКОНСОНАНТНЫЙ КОРЕНЬ – DJ, позже он стал звучать как Dj – то есть: как один-единственный звук. В современном русском произношении: «ДЬ» [д^,]  или  [d^,].

 

Hh! + Hw = Hhw!

Прозрение + возможная опасность = реальная, а не возможная опасность, ПРИБЛИЖАЮЩАЯСЯ ОПАСНОСТЬ.

Hhw! – выражается звонким и очень напряжённым, эмоционально насыщенным звуком!

 

Hh! + Hj = Hhj!

Прозрение + то, что идёт своим чередом = МГНОВЕННО ОСОЗНАТЬ НЕОБЫКНОВЕННОСТЬ СЛУЧИВШЕГОСЯ, побуждение к решительному действию – умственному или физическому; РЕШИТЬСЯ, ОТВАЖИТЬСЯ, осмелиться.

Очень важное замечание: Hhj! – выражается звонким, очень напряжённым и эмоционально насыщенным звуком!

 

Gw + K = GwK > KwK > Kk.

Выживание + нечто прочное и надёжное = спасительная прочность, ЗАЩИТА, спасение от гибели, СОПРОТИВЛЕНИЕ, уверенное противодействие; надёжно оберегаться, быть уверенным в своей защищённости.

Таким образом возникает противопоставление исконно моноконсонантного корня K (дадим ему другое обозначение: K₁) и ПРЕЖДЕВРЕМЕННОГО БИКОНСОНАНТНОГО КОРНЯ Kk (второе обозначение: K₂). Определить в точных фонетических терминах произношение этого нового элемента – не решаюсь. Конечно же, оба символа – Kk и K₂ – очень условны.

 

Кроме того, у меня иногда возникало сильное ощущение: на последнем этапе Моноконсонантной Эпохи появлялись ещё и некоторые другие элементы от слияния с элементом J. А именно: Nj, Mj, и Lj. В своих первых набросках я даже указывал, в каких именно биконсонантных корнях я усматривал эти элементы. Но потом я нащупал тайные следы исчезнувших придыхательных сонорных и сильно усомнился в существовании мягких сонорных да и вообще решил отказаться от идеи добиться предельной точности в описании тех событий. Всё равно ведь: идеальная точность невозможна; вне всякого сомнения, было что-то такое, о чём мы никогда не узнаем или будем только догадываться…

Но, как бы там ни было, а итог последнему шестому по счёту периоду можно подвести такой:

– сначала было 10 моноконсонантных корней,

– а теперь их стало более сорока.

Вот их полный список:

 

 

M-группа

1) M (M₁) – я вижу (посмотри и ты тоже), я охватываю взором (это существует, потому что я вижу это).

2) Mm (M₂) – мне на пользу (и для тебя тоже); это моё, это – для меня.

Оба элемента близки по произношению и по звучанию. При расшифровке легко различаются: 1-й встречается только в левой половине биконсонантного корня, 2-й – лишь в правой.

Элемент Mh не включён мною в M-группу, а вынесен в самый конец всего перечня моноконсонантных корней, где он имеет 46-й номер. Смотрим ниже.

 

 

N-группа

3) N (N₁) – я не вижу (а, следовательно, этого не существует).

4) Nn (N₂) – внутри (я этого не вижу, потому что это внутри, но это всё-таки существует).

5) Ng – (N₃) – внизу, на земле (я этого не увидел, потому что это внизу, куда я не посмотрел своевременно, но это всё-таки существует).

Все три элемента имеют общее происхождение и обладают сходством в значениях. 1-й из них встречается только в левой половине биконсонантного корня, 2-й – в правой и изредка в левой, 3-й – только в правой. Наибольшие трудности вызывают попытки различить 2-й и 3-й элементы; изредка – 1-й и 2-й. 1-й и 3-й – перепутать невозможно.

 

 

W-группа

6) W (W₁) – растение, рост, вырастать.

7) Ww (W₂) – идя через лес, в лесу, лес, лесной; заросли.

8) F (W₃) – обрабатывать (инструментами, руками, зубами, лапами), подвергать обработке; жевать; терзать; теребить.

Первые два элемента имеют общее происхождение и весьма сходны по звучанию и по смыслу. При расшифровке создаётся впечатление, что эти различия были весьма непрочными и в самом скором времени вовсе утратились. На деле это означает, что под сомнение ставится количество элементов: два или один? Ответ на этот вопрос должен быть таким: всё-таки два! Их было категорически два, но – очень недолгое время. Этот же ответ можно изобразить и так: Ww→W, или W→Ww.

3-й элемент имеет совершенно другое происхождение. Принципиально иное. Фонетического сходства с первыми двумя членами группы поначалу вообще не было никакого, а смыслового – тем более. Звуковое сходство явилось следствием длительных процессов. При расшифровке 3-й элемент легко распознаётся и противопоставляется двум другим.

 

 

L-группа

9) L (L₁) – напряжение сил, с трудом.

10) Ll (L₂) – подниматься, поднимать.

Оба элемента имеют общее происхождение, сходны по звучанию и по смыслу. При расшифровке довольно легко различаются.

 

 

J-группа

11) J (J₁) – благополучно приходить (дойти и не умереть – это уже хорошо!), успешно достичь цели.

12) Jj (J₂) – со всех сторон, отовсюду.

Оба элемента имеют общую предысторию, близки по звучанию и по смыслу. Никаких трудностей при расшифровке не вызывают.

 

 

S-группа

13) S (S₁) – сеять (о ветре), извергать, источать из большого запаса, расходовать.

14) Sj (S₂) – быть, находиться, располагаться.

15) pS (S₃) – наносить удар.

Все три элемента имеют общее происхождение и обладают определённым фонетическим сходством. Сходство смысловое – уже далеко не столь очевидно. При расшифровке довольно легко различаются.

Говорить о 3-м элементе как о чём-то абсолютно достоверном можно лишь в четырёх случаях. Это очень редкий и нетипичный элемент.

Элемент S [s] к описываемому моменту полностью утратил своё прежнее сходство со спирантом [θ]. Это же утверждение справедливо и для обоих других элементов: Sj [s^,]  и  pS [ss], последний из которых на каком-то этапе, быть может, приобрёл вид [z].

 

 

T-группа

16) T (T₁) – Окружающее Враждебное Пространство (фактически: название той страны, в которой жили борейцы!); необходимость помнить об опасности.

17) Tj (T₂) – пришло время.

18) Tl (T₃) – вверх и вниз, по вертикали.

Все три элемента имеют общее происхождение и близки в смысловом отношении и фонетически.

Наибольшие трудности при расшифровке возникают при попытках строго разграничить функции элементов T₁, T₂, T₃. Порою возникает соблазн и вовсе соединить их в один общий элемент, от чего, конечно же, следует всё-таки воздерживаться, ибо их различие очевидно (хотя и очень глубоко спрятано).

 

D-группа

19) D (D₁) – желанная цель, удалённая цель, нечто удалённое и желательное (то место, где нет меня, но куда я хочу попасть).

20) Dj (D₂) – желание, желаемое, хотеть.

Оба элемента имеют общее происхождение, близки фонетически и семантически. При расшифровке лишь изредка позволяют усомниться в правильности выбора одного в ущерб другому.

 

K-группа

21) K (K₁) – камень, нечто очень твёрдое и надёжное.

22) Gw + K, позже Kk (K₂) – защищённость, сопротивление, надёжная защита от гибели.

Родство между обоими элементами есть, но довольно отдалённое. Лишь в Эпоху Упрощения (по поводу Эпохи Упрощения – здесь и далее см. ниже, в 10-й главе) они совпали в своём произношении, до этого различия были.

Наибольшие трудности при расшифровке создаёт элемент Kk (K₂), фонетические и семантические свойства которого нуждаются в более тщательной расшифровке. На начальной стадии это был преждевременный биконсонантный корень, который лишь позже сжался до уровня моноконсонантного. Какое-то время существовало противопоставление между K₁ и K₂. Позже эти различия стали сглаживаться, и во избежание паронимического, а затем и омонимического столкновения, элементы были разведены по разным позициям: 2-му было определено находиться только в левой позиции, а 1-му – в правой и только в двух похожих случаях – в левой. Оба последних исключения явно имеют какой-то смысл, но какой именно – понять трудно.

 

 

X-группа

23) X (X₁) – огонь, костёр.

24) H (X₂) – Невидимая Сила; дух (запах), Дух (божество), дуновение, ветер, дыхание; газовое облако; испарение.

25) Hh (X₃) – страсть, страстное стремление.

Все три элемента имеют сложную предысторию и совпали по звучанию лишь с наступлением Эпохи Упрощения.

1-й встречается относительно редко и отличается от двух других, прежде всего, своим смыслом.

2-й и 3-й было бы очень легко перепутать, если бы не жёсткое правило: 2-й встречается только в правой половине биконсонантного корня, 3-й – только в левой. Совершенно очевидно, что поначалу такого правила не существовало вовсе и оба элемента могли встречаться и слева, и справа, а различались не только по смыслу, но и по звучанию. Позже, когда фонетические различия между ними стали стираться, борейцам пришлось определить каждому из этих двух элементов своё место. И таким образом: была устранена возможность сначала паронимического столкновения, а затем, когда фонетические различия утратились полностью, и омонимического.

 

Xw-группа

26) Hw (Xw₁) – возможная опасность; на случай возможной опасности; предосторожность на всякий случай.

27) Hhw!, позже Hhw (Xw₂) – реальная опасность; будь готов встретить опасность! приготовься к нападению!

Оба элемента имеют весьма близкое происхождение и поначалу легко различались на слух и по смыслу. Позже фонетические различия между ними стали сильно ослабевать, и борейцам пришлось поступить так: первому из элементов было позволено размещаться только в правой половине корня, а второму – только в левой. Вскоре после этого фонетические различия между ними полностью утратились.

 

Xj-группа

28) Hj (Xj₁) – то, что идёт своим чередом; то, к чему мы привыкли; то, что бывает всегда и вполне устраивает нас.

29) Hhj!, позже Hhj (Xj₂) – решись! прими решение! нужно собраться с силами!

Оба элемента имеют лишь очень отдалённое семантическое родство. Фонетическое различие между ними имело место лишь поначалу, позже оно стало стираться. Во избежание омонимического столкновения, оба элемента были разведены носителями языка следующим образом: 1-му было определено находиться только в правой половине корня, 2-му – только в левой. Позже звуковые различия между ними полностью утратились, но опасности появления запрещённой омонимии уже быть не могло.

 

Далее следуют обособленные элементы, не примыкающие ни к каким группам. Некоторые из них обнаруживают между собою весьма ощутимое сходство – фонетическое и смысловое, некоторые не обнаруживают.

Всё это, однако, не имеет никакого значения и при расшифровках не создаёт никаких помех.

Итак:

 

 

Обособленные элементы

30) D! или Dh!; позже: Dh – нужный участок земли, наше стойбище, нужное место, место работы.

 

31) P – действовать руками, жадно захапывать.

 

32) B – злиться, злобно.

Элемент B встречается только слева. Слухи, распущенные лингвистами определённой ориентации, что такой фонемы вообще не было в древнем индоевропейском языке, – далеко не безобидны, ибо преследуют цель подвести происхождение индоевропейских языков куда-то к району дорогой их сердцу Аравийской пустыни.

 

33) B! или Bh!, позже: Bh – восторг (сопровождающийся соответствующими жестами рук).

 

34) G – земля, надёжная твердь под ногами, двухмерное пространство, плоскость.

 

35) G!  или  Gh!, позже: Gh – остановка, задержка.

 

36) Kw – скрытно, укромно, тайно; засада.

 

37) Gw – выживание; система нормального жизнеобеспечения; мясная пища; наши домашние животные.

Элемент встречается только в левой половине корня.

 

38) Gw!  или  Ghw!, позже: Ghw – то, что нужно; то, что нам подходит.

Элемент встречается только в левой половине корня.

 

39) Kj – помощь, спасение; убежище.

 

40) Gj – улучшение, ожидаемое в будущем.

Встречается только слева.

 

41) Gj! или Ghj! позже: Ghj – щекотка; сильное осязательное ощущение; неприятное ощущение.

 

Последняя цифра «41» – очень достоверна. И каждый её отдельный номер – столь же достоверен. Любой из этих элементов можно, образно говоря, пощупать и сказать: это элемент с таким-то номером.

Далее столь же несомненно следуют ещё четыре номера: 42, 43, 44 и 45.

Это особая R-группа. Особенность её заключается в том, что каждый её отдельный номер – в руках подержать невозможно или очень трудно. Он как бы выскальзывает из рук, растекается в них, плавно переливаясь в другой номер.

Биконсонантных корней, содержащих в себе элементы R-группы, в списке биконсонантных корней Андреева насчитывается 24. Это очень большая и серьёзная цифра. Наблюдения показывают, что никакой моноконсонантный корень не мог встречаться так часто в составе такого небольшого списка высказываний. Конечно же, это были несколько разных элементов, а не один! Их звучание, происхождение и значение я уже описал выше самым подробным образом. Причём в правильности, в достоверности этих описаний я нисколько не сомневаюсь. Трудность же состоит вот в чём.

При расшифровке биконсонантных корней, содержащих в себе элементы R-группы, выясняются поразительные вещи:

– В одних случаях трудно понять, имеем ли мы дело с элементом R или с элементом Rr; вроде бы и то правильно, и это. Получается что-то вроде элемента с расплывающимися звуковыми и смысловыми границами: R→Rr…

– В других случаях столь же затруднительно утверждать, имеем ли мы дело с элементом Rr или это уже Rl. Опять получается элемент с неясными фонетическими и семантическими очертаниями: Rr→Rl…

– И это притом, что нет ни единого случая, когда бы можно было затрудниться с выбором между R и Rl. Иными словами: есть R→Rr и есть Rr→Rl, но нет R→Rl.

Это совершенно поразительное обстоятельство! Явно вырисовываются ТРИ элемента, но указать, какой из них 1-й, какой 2-й, а какой 3-й – очень трудно, порою невозможно.

– Совершенно особым случаем является ещё один элемент – Rrj, который можно легко перепутать с элементом Rr. (Быть может, это тоже плавный переход Rr→Rrj? Впрочем, вряд ли.) Но это не самое страшное, гораздо хуже то, что возникают сомнения уже фундаментального порядка: МОНОконсонантный ли это корень вообще или уже БИконсонантный. Rrj  это или  Rr + J?

Охотно допускаю, что R-группа таит в себе и другие неожиданности, до которых ещё предстоит добраться. Объяснения же этим противоречиям я даю такие:

– это могло быть отражением диалектных разногласий;

– это могли быть разногласия между двумя-тремя поколениями борейцев: молодые по-разному воспринимали на слух фонетическое наследие старших, а отсюда и такая нечёткость;

– наконец, это могли быть разногласия личного или внутриплеменного порядка, и все колебания могли свестись к нескольким годам.

Моё глубочайшее убеждение: правильно именно вот это последнее предположение! Оно базируется не только на моей интуиции (ссылаться на которую как бы несерьёзно), но ещё и вот на чём: 42-й номер (R₁), о котором речь пойдёт чуть ниже, таит в себе очень уж неприличное значение. Тут могли вступить в силу всем известные первобытные табуизмы: например, различие в произношении, допустимом для мужчин и позволительном для женщин. Могли быть и возрастные ограничения, и какие-то другие, но непременно связанные с нравственною стороною дела. Всё это можно наблюдать и в некоторых современных языках, на которых говорят народы, ведущие первобытный образ жизни.

Итак, продолжу прерванный список:

 

Особая R-группа

42) R (R₁) – член; нечто продолговатое, вытянутое; указательный палец (указывающий направление движения).

43) Rr (R₂) – направляться в одну сторону (по направлению указательного пальца), двигаться в правильную сторону.

44) Rl (R₃), – действовать правильно, разумно; работать с соблюдением технологии.

45) Rr + J, позже: Rrj (R₄) – благополучно миновать трудный отрезок маршрута, следуя правильным путём.

Четвёртый элемент встречается только слева; третий – только справа. Самым несомненным образом это означает, что на каком-то этапе они обрели угрожающее фонетическое сходство, и возникла опасность паронимического конфликта между ними с последующим переходом к недопустимой омонимии. Вот тогда-то они и были разведены по разным половинам биконсонантных корней. Подобное же мы наблюдаем и с разводкою элементов X₂ и X₃, Xj₁ и Xj₂, Xw₁ и Xw₂, K₁ и K₂. Не сомневаюсь, что все эти перестановки произошли в одно и то же очень короткое время. Это была идея одного человека, и поначалу касалась она лишь одной паронимической пары элементов. Позже идея была подхвачена его единомышленниками и перенесена на другие пары элементов.

Ни из чего не следует, однако, что такое решение следует считать чем-то вполне естественным, чем-то общечеловеческим. Это было решение в духе специфически рационального мышления борейцев – людей североевропейского темперамента. Например, предки нынешних кавказцев, окажись они в этой ситуации, ни в коем случае не довели бы своё произношение до такой грани, когда один согласный звук можно было бы перепутать с другим из-за слишком большой трудности их выговаривания. Протокавказцы не боялись таких трудностей: они имели более утончённый слух и более утончённый аппарат органов речи, нежели борейцы, которые были не столь многословны и относились крайне сдержанно к возможности создания новых звуков. Рациональное для борейцев всегда было важнее эмоционального. С точки зрения других народов Земли, проблему опасного фонетического сходства двух моноконсонантных корней можно было бы решить и иначе: например, с помощью различных интонаций. Но это опять-таки было бы слишком эмоциональным решением для рациональных и строгих борейцев, которые не все свои чувства доверяли языку.

 

К приведённому выше списку следует добавить ещё некоторое количество сверхзвонких или придыхательных сонорных. Я думаю, что их было всего три (Mh, Llh и Rrh), но их существование было очень недолгим, и они в скором времени исчезли, лишившись придыхания и слившись с другими фонемами.

 

Элемент Mh являет собою совершенно особый случай. После двадцати лет раздумий (!) я решился, наконец (29.05.2021), присвоить этому элементу статус реально действовавшего и наполненного смыслом моноконсонантного корня:

46) Mh (M₃) – я вижу внутренним взором (то, чего не видят все остальные); я вижу в отличие от вас (потому что вам не дано видеть это); я с изумлением вижу (и сообщаю и вам об этом). Встречается только в левой половине биконсонантных корней.

Спецификою этого элемента было то, что он долго не просуществовал и через какое-то время – видимо, весьма непродолжительное! – претерпел упрощение: Mh → M. И всё-таки время его существования было более продолжительным, нежели таковое же у двух других элементов, выраженных сонорными придыхательными. В системе биконсонантных корней данный элемент встречался всего лишь несколько раз. Исчез он по двум причинам: не всем было понятно его значение (как это кто-то может видеть то, чего не вижу я?), а кроме того, сама идея сонорного придыхательного не прижилась, и от неё отказались. Во всех дальнейших моих работах, кроме двух списков биконсонантных корней, этот элемент никак не будет выделяться и будет показываться лишь как элемент M (M₁).

 

Оставшиеся два элемента я упоминаю в качестве предполагаемых, но не опирающихся на надёжные доказательства:

(47) Ll! (позже: Llh!) – взлетать, летать, летящий.

(48) Rr! (позже: Rrh! или Rh!) – направляться за пределы обычного пространства.

Обращаю внимание: последний номер – это опять R-группа!

 

И последнее: я допускаю с довольно большою долею сомнения, что был и ещё один элемент и готов назвать его, но с одною оговоркою: он не перешёл в последующую Биконсонантную Эпоху, а так и остался в Моноконсонантной, смешавшись в ней с другими элементами, близкими по звучанию.

Прошу заметить: этому элементу я принципиально не присваиваю номера и не буду учитывать его при дальнейшем анализе биконсонантных корней. Я просто сообщаю, что он, возможно, существовал. Это элемент: Hh! – страстное переосмысление, внезапное озарение, прозрение.

 

 

Далее. Почему не возникли моноконсонантные корни Pw, Bw, Bhw; Tw, Dw, Dhw? В языках небореального происхождения есть и поныне звуки, подобные этим, так почему же они не появились у борейцев?

Ответ на этот вопрос я могу дать только такой: если бы во время второго периода, описанного мною во второй главе, кроме формул

K + J  и  K + W,

появились бы ещё и формулы

P +W  и  T + W,

то тогда бы это самое и случилось. Мы бы видели моноконсонантные корни, перечисленные выше. Даже, если бы они не выдержали испытания временем и подверглись бы в дальнейшем жестокому упрощению, то и тогда мы бы видели их следы. Лично я таких следов не обнаруживаю, из чего делаю заключение, что во втором периоде таких формул не было вовсе.

Теперь вопрос такой: а почему не было таких формул?

Отвечаю: не было потребности складывать в единую конструкцию моноконсонантные корни

P  и  W,  T  и  W.

Просто не было жизненных эпизодов, при которых возникла бы необходимость в сложении корней с такими значениями. Другого ответа я не представляю.

Я не думаю, что будет когда-нибудь открыто существование моноконсонантных корней Pw, Bw, Bhw; Tw, Dw  и  Dhw в бореальном языке описываемой эпохи. Но я вполне допускаю, что те НЕбореальные языки, которые имеют эти звуки, могут вести свою родословную от этого самого бореального периода со вторым номером. Это будет означать, что они в своё время самостоятельно расширили рамки этого периода и все их дальнейшие периоды уже нельзя будет соотносить с бореальным языком. Полагаю, что поиски этого ответвления следует искать, прежде всего, на Кавказе.

Это было маленькое отступление, которому я прошу не придавать особого значения.

 

 

И вот теперь – всё. Совсем всё.

Я сказал всё, что хотел об Эпохе Моноконсонантных Корней, потому что она закончилась и мне нечего к этому добавить.

Сколько она длилась, эта эпоха, трудно определить. Но пофантазировать на эту тему хочется – она волнует воображение…

Итак, было шесть периодов, жёстко расположенных именно в том порядке, в каком я их описал выше. Никакие попытки поменять их местами, изменить их количество или качественное содержание – ни к чему разумному не приведут. Все эти попытки многократно и самым критическим образом проделывались мною самим до тех пор, пока я окончательно не убедился, что всё было именно так, а не иначе. Жёстко так. Шесть именно таких периодов. И именно в такой последовательности.

Так вот, если на каждый из шести периодов дать по тысячелетию, то получится, что всё дело произошло в шесть тысяч лет.

Если по веку – то будет шестьсот лет на всё.

Если по десятилетию – то шестьдесят лет.

Каждое из этих трёх предположений вызывает массу возражений: слишком уж долго; слишком уж коротко; непонятно, почему столько, а не столько…

Чему верить? Какую цифру принять, а какую отвергнуть?

Не знаю.

Шесть периодов – вот та цифра, за точность которой я отвечаю.

Одно всё же не подлежит сомнению: в понимании людей того времени Эпоха Шести Периодов пронеслась очень быстро. Или даже слишком быстро. Есть неопровержимое доказательство того, что наступившая вслед за нею новая Биконсонантная Эпоха поставила борейцев на предел их умственных возможностей. Видимо, не все люди были одинаково готовы к такой резкой перемене, и поэтому возникло некое торможение, некий заслон для чересчур бурно развивающихся лингвистических процессов.

Если когда-нибудь будет доказано, что моё неуверенное предположение насчёт цепочки переходов pS > Ss > Z справедливо, то это будет означать, что шесть периодов – это даже и не 60 лет, а как бы и не 30. Или даже меньше. Но об этом сейчас рано говорить.

Поясню: новая Биконсонантная Эпоха подразумевала не только то, что все корни отныне стали состоять из двух элементов, но ещё и то, что два элемента – это было, как правило, пределом того, что могло выдержать ещё не окрепшее сознание борейца того времени.

Трёх элементов оно либо не выдерживало, либо выдерживало с очень большим трудом и то – очень недолго!

Позже борейцы научатся смешивать и складывать сколько угодно корней, мыслей, высказываний, согласных и гласных звуков, но до этого им ещё предстоит дорасти – и морально, и умственно, и физически, и биологически…

Долгое время язык борейцев напоминал то самое, что мы сейчас видим в современном вьетнамском языке. Позже они перешагнули этот рубеж и пошли дальше.

Пока же, следуя своим путём, те из европейских кроманьонцев, которые выделились в бореальное племя, входят в новую Эпоху Биконсонантных Корней, которую по степени её грандиозности нельзя сравнить ни с изобретением атомного реактора, ни с возникновением компьютеров, ни тем более с высадкою человека на Луне, о которой ещё неизвестно, была ли она на самом деле… Только в своём самоослеплении современный человек может воображать, что все эти события двадцатого века так уж значительны. Вхождение борейцев в Эпоху Биконсонантных Корней – событие несопоставимо более величественное по своим масштабам и по своим последствиям.

Но об этом – в следующем разделе моей работы.